Доризо Николай Константинович

Николай Константинович Доризо родился 22 октября 1923 года на Кубани в Краснодаре.

Детство Николая прошло в кубанской станице Павловской. Его отец  был уроженцем Греции,  принадлежал к знатному греческому роду, поддержал революцию, перебрался вместе с родителями в Россию и работал адвокатом. Мама Николая Доризо была кубанской казачкой и закончила консерваторию по классу фортепиано. Она часто играла Николаю в детстве произведения Бетховена и Шумана, а он под музыку сочинял стихи. Все стихи Николая мама записывала, и эта тетрадь со стихами юного Доризо хранится в личном архиве поэта до сих пор. Вот как о детских годах писал в своей автобиографии Николай Доризо: «Мои родители были талантливыми, интересными и умными людьми. Папа — уроженец Греции. Он принадлежал к знатному греческому роду, в свое время поддержал революцию, а перебравшись вместе с родителями в Россию, работал адвокатом. Мама, кубанская казачка, закончила консерваторию по классу фортепиано и была музыкантом. Она записывала мои первые стихотворные опыты в тетрадку, которая хранится у меня до сих пор. Еще у меня была изумительная бабушка, Мария Назаровна. Именно она заразила меня любовью к поэзии, песне, народному слову. Перенял я от нее и умение изображать кого-то в лицах, «представлять», как она говорила… Мое детство можно было бы назвать счастливым, если бы в 1938 году не арестовали отца. Маме сказали, что ему дали 10 лет без права переписки, а на самом деле его расстреляли. По стране тогда ходила фраза: «Сын за отца не отвечает». Применительно ко мне это было действительно так: меня приняли в комсомол, более того, избрали секретарем комсомольской организации школы. Я до сих пор благодарен учителям, одноклассникам, соседям, которые прекрасно ко мне относились и никогда не намекали на то, что мой отец арестован. Мне всегда везло на хороших людей».

Николай Доризо окончил школу в Ростове-на-Дону в 1941 году и сразу попал на фронт. А за три года до этого в 1938 году  во всесоюзной газете «Пионерская правда» были напечатаны первые стихи пятнадцатилетнего Николая.

Во время войны Доризо работал литературным сотрудником в Военном издательстве, затем в редакции окружной газеты «Слово бойца». Он рассказывал: «В 1942 году на фронте, не будучи еще ни отцом, ни поэтом, я написал стихотворение «Дочурка», к которому сочинила музыку Роза Гольдина. И буквально через несколько дней эта песня стала известна всему фронту! В конце войны на ростовском рынке я увидел безногого инвалида в потертой шинели, который торговал кукурузными лепешками и текстами «Дочурки», отпечатанными на папиросной бумаге. И стихи, и лепешка стоили 10 рублей. Люди покупали и то, и другое. Значит, мое стихотворение было нужно им так же, как хлеб… А недавно по радио прочитали письмо ветерана войны, в котором он рассказал, что, возвращаясь с фронта, вез своей дочке медвежонка. Почему именно медвежонка? Потому что ему запомнились и полюбились строки из моего стихотворения: «Ты в кроватке лежишь, дорогая, крепко мишку прижавши к груди». Когда девочка выросла, мишка перешел по наследству к ее ребенку. Теперь у ветерана есть правнучка, которая засыпает, обнимая все того же мишку - игрушку послевоенного времени».

Сам Николай Доризо говорил, что война стала для него, как для литератора, настоящей школой. Он научился писать о том, что видел, и что пережил. Вот еще один рассказ Николая Доризо: «Ехал я как-то из Переделкино в Москву.  Вдруг вижу: голосует на обочине старенькая женщина. У меня будто кольнуло в груди, я возьми и останови машину. Мы с ней разговорились, она работала истопницей в нескольких санаториях. Рассказывая о своей жизни, она вдруг преобразилась, когда речь зашла о ее дочери-студентке. С гордостью старушка поведала, что ее «кровинушка» учится в университете в Москве. Чтобы ее одеть-обуть и выучить, эта немолодая женщина, несмотря на больные ноги, работает на нескольких работах. Я понял, что вместе с попутчицей ко мне в машину «села» моя новая песня. Так родились строки: «Дочери, дочери, взрослые дочери, выросли вы невзначай».

Вернувшись с войны, Николай Доризо поступил в Ростовский университет, и в 1948 году в Ростове-на-Дону вышла его первая книга стихов «На родных берегах», которая отражала военные впечатления автора. А в 1957 году Николай Доризо окончил Высшие литературные курсы при Литературном институте имени Максима Горького.

В 1958 году на экраны Советского Союза вышел фильм «Дело было в Пеньково» режиссера Станислава Ростоцкого. Действие фильма происходило в деревне. Писать текст песни в фильме пригласили Николая Доризо, к тому времени бывшего известным поэтом, автором нескольких стихотворных сборников и членом Союза писателей СССР. Из воспоминаний Николая Доризо: «Стихи «Огней так много золотых на улицах Саратова» я показывал разным композиторам, но никто из них не рискнул написать к ним музыку. Тогда в почете были произведения не о любви, а о трудовых подвигах. А тут не просто любовная лирика, а чуть ли не аморалка… И вот однажды, когда съемки фильма «Дело было в Пенькове», к которому я написал песню «От людей на деревне не спрятаться», уже закончились, я проснулся около пяти часов утра, как будто кто-то толкнул меня в бок. «Огней так много золотых» словно специально написана для фильма! В тот же день я встретился с композитором Кириллом Молчановым. Он сначала повозмущался, мол, поздновато пришел, а потом сел за фортепиано и тут же заиграл мелодию. Мы оба были в восторге и в таком состоянии поехали на киностудию им. Горького, чтобы показать песню режиссеру Станиславу Ростоцкому. Выслушав нас, Ростоцкий сказал, что песня, конечно, хорошая, но съемки завершены, и фильм ему уже не принадлежит. А через день раздался звонок директора киностудии: «Что вы за песню написали? Вся студия ее поет. Хотя бы мне напели». Уговаривать нас с Кириллом не пришлось. Мы даже не успели допеть, как директор, прервав нас, воскликнул: «Волей, данной мне Богом и Центральным Комитетом партии, переношу сроки сдачи фильма». И специально для этой песни был доснят сюжет...».

В качестве автора текста для песен, прозвучавших с киноэкрана, Николай Доризо написал стихи более чем к сорока фильмам.

Кинокартина «Разные судьбы» режиссера Леонида Лукова вышла на экраны в 1956 году. В ней прозвучала песня, ставшая своеобразной визитной карточкой Марка Бернеса. Её так называют, упоминая главного героя киноленты – «Песня Рощина». Из воспоминаний Николая Доризо: «Съемки заканчивались, мы сидели в ресторане с режиссером Леонидом Луковым, пили коньячок. И тут этот толстый немолодой добряк расплакался: «Коля, ну как она может не любить меня?..» Речь шла о юной актрисе Татьяне Пилецкой, сыгравшей в его фильме главную роль. Я говорю режиссеру: «Леня, ты пойми, это был бы редчайший случай, если бы она тебя полюбила. Ты посмотри на нее, посмотри на себя. Но у нее к тебе как у актрисы всегда будет интерес - ты ей роли даешь». Леонид Луков был талантливейший режиссер, снявший культовые фильмы «Большая жизнь» и «Два бойца». И тут - весь седой - сидит, плачет, как мальчишка. Эта история так взволновала меня, что я в тот же вечер написал стихи. Я позвонил режиссеру: «Ленечка, мне Никита Богословский дал музыку, я написал песню, посвященную тебе». И стал напевать: «Как боится седина моя твоего локона, ты еще моложе кажешься, если я около». Леонид разрыдался: Потом сказал: «Как ты нашел слова описать все, что я чувствую? Это гениальная песня». Строчки из финальной части песни: «Видно, нам встреч не праздновать. У нас судьбы разные...» - стали названием картины – «Разные судьбы».

В соавторстве с Никитой Богословским появилась еще одна «сюжетная песня». Николай Доризо рассказывал: «Композитор Никита Богословский проиграл мне мелодию, и - верите - у меня перед глазами сразу встала заводская окраина, и припомнилась ситуация, невольным свидетелем которой я оказался в пору своей молодости, когда, по существу, делал первые шаги в поэзии. Было это в Ростове-на-Дону. Я тогда вместе с композитором Семеном Заславским работал над музыкальной комедией «Славянка». Мы сочиняли у него дома - в небольшой комнатке коммунальной квартиры, где в то далекое послевоенное время ютилась семья Заславских. Часто бывая у них дома, я поражался и восхищался тем, как больная, прикованная к постели мать композитора - Рахиль Исааковна - любила и оберегала свою русскую невестку Лиду. Если вдруг возникали какие-то размолвки, то всегда и во всем она горой становилась на ее сторону. Когда вспыльчивый по характеру Семен начинал, заикаясь, кричать, обаятельнейшая женщина Рахиль Исааковна перебивала его: «Сёма, прекрати!». А невестка Лида ее обожала… Поэтому, когда Никита Богословский показал мне музыку, на нее сразу легли слова, обращенные к этой еврейской маме. С годами я понял, что, защищая невестку, она защищала и счастье своего сына, порою даже от него самого. Это по большому счету и была настоящая материнская любовь…Потом семья Заславских переехала в Москву, я хоронил эту мудрую женщину Рахиль Исааковну и плакал…».

Все песни на стихи Николая Доризо представляют собой миниатюрные пьесы – с виду простые, но понятные каждому. Может потому, что поводом для их появления служили реальные персонажи, реальные люди? Своя история есть и у песни, которая стала негласным лирическим гимном шахтеров Донбаса. Песня появилась в1960-е годы. Тогда на Всесоюзном радио была очень популярна передача «Любимые артисты кино», в которой киноактеры рассказывали о себе, делились творческими планами и обязательно пели. На одну из передач была приглашена актерская супружеская пара – Клара Лучко и Сергей Лукьянов. Благодаря Кларе Лучко пошла тогда в народ песня «Ой, цветет калина», а Сергею Лукьянову, хотя у него и были неплохие вокальные данные, в фильмах петь не доводилось. Потому решено было сочинить такую песню специально для него. На радио был приглашен Николай Доризо, который рассказывал: «Сергей Лукьянов сам в юности работал в забое, а мне эта среда была незнакома. Сколько ни старался написать стихи - ничего не получалось: не пережито мною. И вот сидим мы втроем на квартире у Никиты Богословского, уже смирились, что песня не получается. Как вдруг Сергей Лукьянов начинает рассказывать о «самом большом потрясении в своей жизни». Когда он работал юношей на шахте, у него была потрясающей красоты девочка, на которой он должен был жениться. Звали ее Галя. Но так сложилась жизнь, что Сергей начал выступать в художественной самодеятельности, его талант заметили и послали учиться в Москву. Столичная жизнь его закружила-завертела, в родной город он не вернулся. С Галей расстался, но продолжал всю жизнь помнить о своей первой любви. Изменил судьбу актера фильм «Кубанские казаки».

На съемках картины, где Сергей Лукьянов исполнил главную роль - Гордея Ворона, он увидел очаровательную, талантливую актрису Клару Лучко. После выхода «Казаков» они поженились.

«Едем мы с молодой женой на «Волге» по одному из степных украинских городков, останавливаемся около колонки на улице выпить воды, - вспоминал Сергей Лукьянов. - Смотрим, стоит старуха, на меня смотрит и плачет: «Сережа, ты не помнишь меня?» Я пригляделся: «Боже ж ты мой, Галя!» - «Да, я же!» - «Да как ты живешь?» - «Ты стал народным артистом, тебя вся страна знает. А помнишь, духовой оркестр играл, мы с тобой танцевали...» Я сажусь в машину, моя молодая жена Клара спрашивает: «Сережа, с кем ты разговаривал?». А я молчу, не говорю, что эта старая женщина - та самая моя первая любовь, о которой я много ей рассказывал. Хотел, чтобы в ее памяти, как и в моей, она осталась молодой и красивой…».

Судьба Николая Доризо, на первый взгляд, не была богата бурными событиями. После выхода первой книги стихов в 1948 году он выпустил еще несколько десятков поэтических сборников и окончил высшие литературные курсы при Союзе Писателей СССР. Печатался как драматург. Выпустил собрание сочинений в трёх томах. Пробовал себя в качестве пушкиниста. За книги «Пока деревья есть на свете» и «Я сочинил когда-то песню» Доризо был удостоен звания лауреата Государственной премии РСФСР имени Горького, был награждён орденом Трудового Красного Знамени и орденом «Знак почёта» и жил в писательском поселке Переделкино под Москвой. Однако, история его второй женитьбы на примадонне Московского театра оперетты Вере Вольской была достойна сюжета для песни «в духе Доризо»: «Много лет назад я встретил прекрасную женщину, - рассказывал Николай Доризов одном из интервью. – Приятели тогда предупредили: «Оставь всякие надежды - это же прима Театра оперетты Верочка Вольская!»... Я отступил. В самом деле: кем я тогда был? Обычный студент Литературного института с кучей проблем, в том числе и материальных. Но, видимо, чему быть, того не миновать. Прошло более двадцати лет. Я успел обзавестись машиной, дачей, квартирой. И вот как-то возвращаюсь из издательства со своею новой книжкой. Вижу - стоит Верочка у ресторана «Прага» с тортом в руке. А я на машине со своим шофером - вез из издательства только что изданную книжку. Остановился. Подошел. Книжку подарил. С тем и расстались. Потом мы встретились с нею в гостях. Я набрался смелости и пригласил ее в Дом кино. И, удивительное дело, она согласилась. Там я готов был скупить для нее весь ресторан. А что касается предложения, то его сделал не я, а Верочка. Я ее постоянно приглашал то в театр, то в ресторан, и однажды она мне сказала: «Коля, у меня нет времени. Лучше женитесь на мне…».

Вера Вольская обладала той редкой красотой, которая с годами не тускнеет. У нее были темные глаза, похожие на миндалины, фарфоровая кожа и легкая молодая поступь примы театра оперетты. Из воспоминаний Татьяны Ивановны Шмыги: «Вера Вольская пришла к нам в театр немного раньше меня. По амплуа она была даже не столько субретка, сколько каскадная актриса. Играла много – помню её Олесю в «Трембите», хороша была она в «Бале в Савойе», в номере «Танголита».

Вера и Николай прожили вместе больше сорока лет. Николай Доризо рассказывал: «И знаете, о чем я думаю? Почему о долгой поздней любви в мировой литературе написано значительно меньше и слабее. Как правило, ослепленная молодая любовь обрывается на самой высокой ноте. Как заметил Симонов, все романы, повести кончаются на свадьбах. Или на пике любви умирают, как, к примеру, влюбленный чиновник Желтков в «Гранатовом браслете». А можно ли жить, любя с такою же силой, и быть при этом счастливым долго, всю жизнь, изо дня в день? И вот что я скажу. Да, в молодые годы страсть сближает людей, притягивает друг к другу. Но только в пожилом возрасте, поверьте мне, поэту, люди могут наконец-то понять, а любят ли действительно они друг друга или нет…».

Последние годы своей жизни Николай Доризо вместе с Верой жили в Переделкино, редко выезжая в Москву.

В одном из последних своих интервью Николай Доризо подвел своеобразный итог своей жизни: «Недавно мне исполнилось 80 лет — возраст, достойный долгожителя. Меня всегда волновала проблема долголетия. Почему одни люди живут долго, другие мало. Мне кажется, что многое зависит от наследственности, но многое и от того, обладает ли человек талантом соизмерять свои способности со своими возможностями. «Долголетье организма твоего в той одной непостижимой сложности: соответствие потребностей его и его спасительной возможности». Большую роль играет и интерес к жизни, который идет от духовности. Для этого не обязательно писать стихи. «За то, что так себя он бережет, Бог долголетием его карает, о нем не скажешь долго он живет, а скажешь долго умирает». Для меня духовность неотъемлема от веры в Бога. Мой дед был протоиереем Кубанского собора, а отец — ярым атеистом, поэтому мой путь к Богу был долгим. Этим я виноват перед Ним. Я считаю, что все от Бога: и мое творчество, и везение, и встреча с Верочкой. Мне грех жаловаться на жизнь. У меня прекрасная семья, дети, внучки. За последние два года я написал очень много стихотворений, сейчас выходит новая книга «Иные времена». Пишут благодарные читатели. Вот недавно пришло: «Москва. Кремль. Николаю Доризо». Мои песни по-прежнему звучат на радио, на телевидении, за праздничными столами. Чего еще можно желать? Так что я счастливый человек…»

Николай Доризо умер 31 января 2011 года, и был похоронен на кладбище в Переделкино.

 

____________________
Нашли ошибку или опечатку в тексте выше? Выделите слово или фразу с ошибкой и нажмите Shift + Enter или сюда.