Снится мне деревня…

Летним вечером ехали мы из Ростова в  Сальск в машине с друзьями. Вечерело. Остановились в Кагальнике – перекусить. Я вышел – и не мог глубоко вдохнуть: лёгкие буквально обжигал густой, насыщенный кислородом воздух. К нему, правда, были примешаны традиционные деревенские запахи: застоявшейся воды, навоза, прели, – но это не мешало наслаждаться воздухом и буквально, как говорят, пить его.

Мне вспомнилась моя станица, где прожил я почти четверть века и откуда не хотелось уезжать никогда. А вот уехал. И разные города, в которых я жил с той далёкой поры, завертели, закружили в суете, выветривая не только ощущения, но и воспоминания.

Много в своё время помотался я по полям Ростовской области, по сёлам и хуторам, отделениям, многих жителей нашей сельской глубинки знаю в лицо, помню на ощупь их грубые мозолистые руки. И на моих глазах происходил исход селян. С каждым годом их становится всё меньше. Русское село кончается, вымирает или разъезжается. И процесс этот, видимо, не остановить.

До войны в Новом Егорлыке проживало что-то больше 17 тысяч человек, сейчас – нет и 4 тысяч. И не война виновата в массовом исходе. Просто земле уже не нужны люди.

Часто бывая на выставках сельскохозяйственной техники, я вместе с другими восхищался огромными джондирами, сеялками чуть ли не по 50 метров в размахе, импортными и нашими зверями-комбайнами. А ведь вся эта техника вытесняет людей с земли. Один современный трактор с навесными заменяет труд до сотни человек. А куда девать эту сотню? Вот и уезжают люди в город.

Нет, я не сторонник дедовских методов возделывания земли. Прогресс не остановишь. Может быть, и процесс это естественный. Вот только деревню очень и очень жаль.

У нас, в донских краях, где почва такая, что, по словам Чехова, если посадишь оглоблю, через год вырастет тарантас, ещё куда ни шло. Кряхтят, скрипят, а живут наши сёла и хутора. Хотя молодёжи в них с каждым годом меньше и меньше. Но пока родит земля, будут на ней люди.

А вот скудная на обильные урожаи средняя полоса России тихо, но быстро погибает. Потому, что исчезающая страна должна же начинать исчезать с чего-то.

Технология умирания русской деревни проста до чрезвычайности. Пока в ней еще живет один-два старика (чаще старухи) и их обитаемые дома взгляд сразу выделяет среди всеобщего уныния, деревня еще жива. Кто и как возит этим старикам и старухам хлеб и крупу, сахар и нехитрую карамель – загадка. Это могут быть родственники, если они живут по соседству, а чаще всего – какая-то оказия. Старикам ведь много не надо. Иногда, правда, еще можно встретить поистине уникальное явление – бодрых деда с бабкой, у которых все как встарь: корова, овцы, гуси, утки, свиньи, огромный огород, мочёные яблоки и кислая капуста в погребе. Сыновья, старший из которых после службы в армии уже вышел на пенсию, приезжают к ним иногда помочь и круглый год – за едой. Но это – редкость.

За 10 лет сельское население страны уменьшилось больше чем на миллион.

А вы сами оглянитесь: не способствуете ли тому же – умиранию родного села?

Вот отгремел выпускной – и дети наши потянулись учиться, большая часть – в Ростов и другие крупные города. И как вы думаете, вернутся ли они домой? Подавляющее большинство, если не все, - никогда.

Причин здесь несколько. Первая – крестьянский труд тяжёл физически. Наши напахавшиеся за свою жизнь отцы и деды, матери и бабушки, кто хоть раз видел городское житьё-бытьё, считают, что в городе и легче, и лучше. Естественно, своим детям они желают более спокойной и, как им кажется, счастливой жизни. Во-вторых, в селе сегодня мало работы. На полях человека во многом заменила техника, животноводство в загоне, в большинстве сёл его попросту нет. Хозяйство держать накладно: дорогие корма, да и мороки с ним. Вырастишь – а свиньи подохли, кролики заболели, закупка упала. А кредит отдай! Слишком велики риски. Третье – отсутствие каких-никаких особых мест организации досуга. Если раньше сельский клуб был средоточием культуры, то не во многих сёлах и хуторах такие клубы уже и остались. Так что из развлечений, получается, только водка.

Конечно, краски сгущаю; хороший, крепкий человек станет на ноги и заживёт в деревне не хуже, чем в городе. Но ведь для этого необходимо приложить ой сколько усилий!

Тут вот как-то плохонький сериал посмотрел – про Серафиму Прекрасную. Актёры, конечно, играют не очень, но сценарий толковый. Вот он – сельский труд, вот она – сельская жизнь. Вечная борьба с обстоятельствами. В городе, конечно, и деньги даются легче, и зарплаты побольше. Но и соблазнов тоже больше.

Что говорить, и легче в городе. Но только жить здесь опасно. Те, у кого деньги, всё больше к земле тянутся. Замки себе выстраивают в заповедных местах, из города бегут. А мы сиротим деревню и сами себя этим обрекаем на вымирание.

Массовый отъезд вчерашних школьников ежегодно происходит из каждого села России. При этом исследователи отмечают, что в южных регионах трудоспособного населения осталось намного больше, чем в центральных и северных регионах страны. Шансы на выживание также есть у тех деревень, которые находятся в пригородах либо на трассах, которые связывают крупные города. Дорога, по которой постоянно ездит большое количество машин, сразу обрастает инфраструктурой – точки общепита, авторемонт, гостиница, магазины, Все это – толчок для малого бизнеса. Но это – капля в море. А в остальном – где работать? Где жить?

С каждым годом городских жителей становится все больше. А ведь наша матушка Россия всегда была аграрной страной! Сегодня в стране примерно 127 млн га пашни. Из них большая часть не вовлечена в экономический оборот, а 20 млн га – это вообще бесхозная земля. За 10 лет с карты России пришлось «стереть» 17 тысяч деревень и сел, где не было обнаружено ни одного жителя. Примерно в 50 тысячах российских деревень число жителей оказалось менее 10 человек!

И если в ближайшее время не будут приняты радикальные меры по изменению текущих тенденций развития России, то вымирание русской деревни и заполнение российской территории мигрантами из стран Востока и Азии, а также Китая будет продолжаться дальше. Глобальный культурно-политический кризис будет усугубляться, пока не станет необратимым вследствие потери носителя культуры и государственного суверенитета России – ее народа.

Пугать не хочется, но оставшиеся деревни начнут массово исчезать очень и очень скоро: когда наиболее активная сейчас часть населения (люди в возрасте 35–45 лет, а это родители уезжающих школьников) умрет. И большую часть деревень и сёл уже не спасти, даже при наличии инвестиций. В крупных селах пока ещё существует сложившаяся социальная среда, которая важна для жителей. Например, если молодой человек из деревни переехал в город и не может там устроиться, вполне возможно, что он всё-таки вернется к себе на родину, если там есть то, что может давать ему доход.

С другой стороны, ну и ладно. Бог с ней, с деревней! Нас и в городе неплохо кормють! Но процесс оттока, по мнению специалистов, вовсе не так безобиден. Будет поставлена под угрозу продовольственная безопасность страны. Эксперты по миграции называют это явление обезлюживанием территорий и считают, что потеря обжитых мест ничего хорошего стране не принесет.

Во многих заброшенных селах остаются церкви, различные памятники культуры, которые также исчезнут, если люди не будут за ними ухаживать. Поэтому так важно, чтобы каждый очаг жизни на селе сохранился.

Нет, сельское хозяйство в стране вполне в наличии, и Россия успешно находится в числе мировых лидеров - экспортеров пшеницы, о чем во времена советские и помыслить было нельзя. Однако же крестьянин (то есть житель деревни) склонен все примерять на себя, видимо, потому, что является представителем «реакционного класса». Ему наплевать на экспорт зерна в целом. От этого лично крестьянину выгоды абсолютно никакой! Ему дико не нравится, что год от года дорожают корма: пшеница, отруби, комбикорм – да всё. И что уток разводить уже невыгодно, кроме как для себя, на праздничный стол. Невыгодно разводить поросят, а скоро будет невыгодно и бычков разводить. А ко всему прочему селянина отовсюду дурят. О диспаритете цен на ГСМ и сельхозпродукцию уже как-то и говорить неудобно. Это ли не грабёж!

А потом – молоко. Я не знаю, почём сейчас молзаводы закупают молоко, но пакетированное (и, в общем, обезжиренное!) оно в магазине стоит дороже раза в три. Разве это справедливо?

И потому сельское население в возрасте от пятидесяти блаженно вспоминает советские времена, когда кормов было от пуза и даром, когда бензин цистернами сливали в дальние овраги - хранить негде, а если вернуть, то план по снабжению ГСМ на следующий год точно свернут. И был смысл жить старым дедовским укладом при новых условиях – за работу в колхозе платили хоть и немного, но подсобное хозяйство свое, и кормило целый год. Деньги тратили только на хлеб и на водку, и то хлеб иногда пекли, а водку часто гнали. И потому, когда бабушка в селе умирала, она оставляла своему сыну или внуку на сберкнижке столько тысяч, что можно было купить «Волгу» и еще оставалось. Теперь же, когда сельский житель, кормящийся традиционным образом – от земли, ну, если не беден, то близко к тому, то чего же ждать от него иного, как матюков в адрес местных властей и властей вообще?

Надо сказать, что крестьяне не очень-то верят никакой власти. Их обманывали всегда и всегда будут обманывать, а потому ко всякого рода обещаниям они относятся не то чтобы настороженно, а как-то с хитрецой. Залезет какой-нибудь оратор на трибуну – и давай чесать. Ну, мели, Емеля! Вот только есть какая-то обречённость в этом неверии. Хочется людям жить по-человечески, а не выходит.

Посмотришь американские фильмы – там и деревень-то нету. Вместо деревни средь поля – маленький городок, где всё есть, развита вся инфраструктура. А в окрестностях городка – фермы, и там большинство жителей работает. Отработал человек, вернулся домой, а у него все удобства, только на кнопки нажимай.

А некоторые наши селяне уже десятилетия, целые поколения ждут, пока к ним придёт газ. Оно, конечно, проще гнать газ в Германию, во Францию, в Италию, строить газопроводы в Китай. А для своих – дорого, нерационально. А поскольку «Газпром» - естественная монополия, к тому же связанная накрепко с государством, и выходит, что многие селяне со своими нуждами особо этому государству и не нужны.

Ну, что ж, что исчезнет какое-то село! Газ-то ещё будет. Те, кто владеет трубой, набьют карманы. И если некому будет выращивать в России продукты, то закупим за рубежом. Снимем антисанкции и закупим. Или сделаем из пальмового масла. Уже сейчас закупки этого продукта выросли в разы. И молзаводам уже не нужно закупать молоко, а значит – и животноводство особо не нужно.

В принципе, нашу родную продукцию и сейчас не особо берут в торговлю. Некому закупать, некому обрабатывать, негде хранить. И потому импортные абрикосы и алычу горожане покупают по 150-200 рублей кило, а селяне свои, полезные фрукты топчут ногами.

То есть получается, что вымирает наша деревня по той причине, что она не нужна государству. Люди деревенские, жители сёл государству не нужны. А нужны нефть и газ, потому как они дают прибыль. Они не пропадают. Их не надо хранить, перебирать, сортировать, перевозить. С продукцией же сельского хозяйства столько мороки! И с людьми – тоже.

Только, помнится, у Салтыкова-Щедрина в сказке «Дикий помещик» рассказывалось, как в один миг весь народ от своего господина улетел. И тогда одичал помещик.

Так не боятся ли нынешние помещики, что одичают без народа-то, без деревни?

А ни черта они не боятся!..

Игорь Северный

____________________
Нашли ошибку или опечатку в тексте выше? Выделите слово или фразу с ошибкой и нажмите Shift + Enter или сюда.