Несмотря на тревожную ситуацию с распространением нового коронавируса по планете, многие ростовчане относятся к этому философски и не унывают. Ведь, как известно, уныние - один из семи смертных грехов.
Конечно, пока ещё вирус не пришёл на землю Дона. Но нельзя жить в постоянном напряжении и страхе! Ростовчанка нам написала: "Если не шутить, от этого коронавируса можно чокнуться!"
За эти несколько дней, с тех пор как коронавирус вторгся в Россию, на наши телефоны и на почту редакции и наших знакомых пришло множество забавных мемов, которыми мы хотим с вами сегодня поделиться. Присылайте через форму обратной связи и вы свои - подверстаем :)
И знаете - смех повышает иммунитет и стойкость в отношении всех вирусов. в том числе и этого!
Ждём, когда ВОЗ включит в список обязательных мероприятий против коронавируса смехотерапию :)
____________________
Нашли ошибку или опечатку в тексте выше? Выделите слово или фразу с ошибкой и нажмите Shift + Enter или сюда.
Президент Казахстана оказался гораздо мудрее, чем некоторые о нём думали
4 комментария
Смешно. У нас в магазине есть все продукты и туалетная бумага. 3 дня назад не было сахара-песка. Купила в кусочках. На другой день был сахар-песок - купила 1 пачку. Другие тоже берут понемногу, как всегда. Гречку не смотрела, так как не покупаю. Правда, печенье подорожало на 2 рубля. Растворимое кофе, которое покупаю всегда, подорожало хорошо. 150 гр. кофе было 329 рублей (по скидке покупала до 250 рублей), а сегодня стоит цена больше 400 рублей. Взяла по скидке за 150 рублей кофе другого производителя. Просто паниковать не надо и хватать на несколько месяцев, а потом выбрасывать.
Немцы так не думают, к сожалению. Вот такое письмо сегодня получил из Бремена от своей подруги: "Сейчас у нас такая паника с этим короновирусом. Никогда не думала, что Германия доживёт до такого, что полки в магазинах будут пустые. Ажиотаж начался ещё на той неделе. Сначала пропали макароны, мука, консервы. А сейчас уже и все остальные продукты продают в малых количествах в одни руки.
С 16 марта закрыты все школы, сады, кинотеатры, бассейны, и так далее. Со вчерашнего дня закрыты все промтоварные магазины, универмаг и т. Д.
Работают только продуктовые магазины и аптеки. Город вымер, в транспорте стараемся не ездить, а если и приходится, то садимся подальше друг от друга, водители совсем изолировались в своих кабинках, даже билеты не продают пассажирам, только в автоматах. Мы с Джессикой сидим дома до 15.04.
Ко
шмар. Никуда не пойдёшь, не знаешь, чем детей занять, даже в дворах игровые площадки обтянуты красной лентой и висит объявление, нельзя на ней собираться. Больше всего конечно переживаю за папу, он в группе риска, сейчас у него сиделка, мы стараемся поменьше к нему ходить, разносить инфекцию.
У вас, я смотрю по ТВ, пока ещё более менее спокойно.
Держитесь. Хорошего дня. ?
У них есть деньги - вот и покупают всё подряд. И правильно делают, что продавать стали небольшим количеством в одни руки. А у нас деньги от зарплаты до зарплаты, а также от пенсии до пенсии и запасы не сделаешь. Зато ажиотажа нет у нас. В магазинах всё есть. И хорошо, что на работу можно ходить, а то на что жить людям.
В своём романе "Преступление и наказание" Ф. Достоевский уже предсказал эти события в снах Раскольникова:
". Эпилог. Часть II.
Он пролежал в больнице весь конец поста и Святую. Уже выздоравливая, он припомнил свои сны, когда еще лежал в жару и бреду. Ему грезилось в болезни, будто весь мир осужден в жертву какой-то страшной, неслыханной и невиданной моровой язве, идущей из глубины Азии на Европу. Все должны были погибнуть, кроме некоторых, весьма немногих, избранных. Появились какие-то новые трихины, существа микроскопические, вселявшиеся в тела людей. Но эти существа были духи, одаренные умом и волей. Люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми и сумасшедшими. Но никогда, никогда люди не считали себя так умными и непоколебимыми в истине, как считали зараженные. Никогда не считали непоколебимее своих приговоров, своих научных выводов, своих нравственных убеждений и верований. Целые селения, целые города и народы заражались и сумасшествовали. Все были в тревоге и не понимали друг друга, всякий думал, что в нем в одном и заключается истина, и мучился, глядя на других, бил себя в грудь, плакал и ломал себе руки. Не знали, кого и как судить, не могли согласиться, что считать злом, что добром. Не знали, кого обвинять, кого оправдывать. Люди убивали друг друга в какой-то бессмысленной злобе. Собирались друг на друга целыми армиями, но армии, уже в походе, вдруг начинали сами терзать себя, ряды расстраивались, воины бросались друг на друга, кололись и резались, кусали и ели друг друга. В городах целый день били в набат: созывали всех, но кто и для чего зовет, никто не знал того, а все были в тревоге. Оставили самые обыкновенные ремесла, потому что всякий предлагал свои мысли, свои поправки, и не могли согласиться; остановилось земледелие. Кое-где люди сбегались в кучи, соглашались вместе на что-нибудь, клялись не расставаться, — но тотчас же начинали что-нибудь совершенно другое, чем сейчас же сами предполагали, начинали обвинять друг друга, дрались и резались. Начались пожары, начался голод. Все и всё погибало. Язва росла и подвигалась дальше и дальше. Спастись во всем мире могли только несколько человек, это были чистые и избранные, предназначенные начать новый род людей и новую жизнь, обновить и очистить землю, но никто и нигде не видал этих людей, никто не слыхал их слова и голоса."