Новости Ростова-на-Дону, страны и мира

Александр Ляшенко

О себе Александр рассказал немного: 

"Жил и живу в Ростове. По специальности - программист, по складу характера - лирик".

Для лирика скуповато, конечно, но стихи хорошие. Так что пусть будет больше стихов.

      Улица Садовая

                                 "Улица Садовая, скамеечка кленовая"
                                                          гимн Ростова-на-Дону

Многих лет как будто не бывало...
С двух часов до поезда к шести
по Большой Садовой до вокзала
мне пешком не одолеть пути.

И всего до цели метров триста,
но проблема видится в другом:
бодрый шаг бывалого туриста
замедляет каждый старый дом.

Как набат, торжественно и гулко
стопудово виснет на плечах
из глубин знакомых переулков
узнаванья светлая печаль.

Из подъездов памятной картиной,
утекая в тихие дворы,
заплетают ноги паутиной 
молодости давние миры.

Справа парк без пышных одеяний
отдохнуть за Лениным прилег...
Старый сводник трепетных свиданий,
поцелуев робких уголок.

Впереди "Дом книги" у фонтана,
как всегда, хоть воду пей с лица,
что лечил стихами неустанно 
милостью забытые сердца.

Дальше, на Островского, направо,
то, что миновать никак нельзя -
юности граненая оправа, - 
ресторанчик "Старые друзья".

Прямо в ухо через переулок
сладко шепчет мне: "Зависни тут".
верный кладезь старческих охулок,
вернисаж девчат - пединститут.

Вот и спуск, внизу стальной обновой 
виден парапет Темерника...
Видами и тайнами Садовой 
с ходу не насытиться никак.

Ты теперь другая: в модном платье
расцвела - красива и свежа,
но по мне - и в ношеном халате
ты была чертовски хороша.

Между делом годы освежая
теплым светом каждого угла,
Добрая, Садовая, Большая
для меня ты юность сберегла.

***

Piazza Navona*

Выйду на' люди в зимней тельняшке -
в кои веки над Римом снежит, -
покажу - расступись, итальяшки, -
как куражится русский мужик.

Не бесполой заносчивой примой
я дорогу сюда прочесал:
от любого до третьего Рима
тихим летом четыре часа.

Каждый может оставить тут след свой
погостить, возвышая себя.
Промотавший такое наследство
не захочет, но примет тебя.

Я иду, задираясь, по кону,
каблуками дорожку плету.
Усмехается пьяцца Навона,
корчит рожи смешливый Нептун.

Улыбнувшийся в серое пьяццо,
я коленце задвинул еще:
кто-то будет последним смеяться, -
час России великой пришел.

Мы подняли упавшее знамя,
что не сдюжила ваша рука.
Мы - Империя, правда за нами,
с нами Бог, перед нами - века.

* - площадь в Риме

***

Броня крепка

«Броня крепка, и танки наши быстры», -
фальцетами недавних октябрят
нестройным хором тянут коммунисты
на празднике 7 ноября.

Слова той песни слушаются сказкой:
за броневым могуществом страны,
как за вуалью, толпы за колбаской,
в очередях, где, правда, все равны.

Я равенству учил детей с пеленок,
за молоком вставая в пять утра,
когда писала очередь спросонок
старушка из соседнего двора.

Не попадая в первую десятку,
я право выбирал, борясь со сном:
тереть ли тему с грузчиком за взятку,
или бежать в центральный гастроном.

Но детский взгляд, сияющий как лампа,
с дороги сердце уводил в занос:
«Ура! Ура! Пришел добытчик-папа
и молочко нам в клювике принес!»

Прозревшие сторонники марксизма,
ведомые свободою слепцы,
убогие сыны социализма,
убогой демократии отцы.

Соратники крушений и агоний,
из ближнего, дешевого ларька,
теперь несем в потеющей ладони
увы, совсем не крынку молока.

Уже с утра собратьями родными
нам у дивана тапочки стоят,
и улетают годы отрывные
стремительней в корзину бытия.

Уже не странно слышать вместо «папа»:
«Отец, подкинь на бедность что-нибудь».
Но детский взгляд, сияющий как лампа,
всё греет остывающую грудь.

***

Ведьмак

Благодать к добру используя ту,
на которую Господь дал мне сил,
о несчастье я орал за версту,
о беде за километр голосил.

Только счастья я не чуял никак,
ни чужой душой, ни кожей своей.
Разлетелся слух быстрей ветерка,
что я конченный ведьмак и злодей.

Подхватили мужики топоры,
вилки сперла со столов детвора,
бабы с вилами пошли на прорыв
на открытые ворота двора.

Говорил я, выйдя к ним на крыльцо:
"Цели от' роду другой не имел:
как вываживать на свет подлецов,
отвращая от беды неумех".

Тыкал пальцем, избегая конца,
исцеленных выводил как пример.
Но толпа ревела: "Кончим лжеца!
не желаем никаких полумер!".

Но затихло все, и кончились вдруг
разудалые веселье и гам.
Это падал из протянутых рук
лепесток ромашки к детским ногам.

***

День в деревне

День в деревне по старинке
провожу на воле я: 
рощи, тихие тропинки,
как забытые друзья.

Грусть-березоньки подруги - 
на холме стоят вдвоем,
широко раскинул руки
серебристый водоем.

Речка тянется на запах
к свежескошенным лугам,
солнце катится на запад
по игривым облакам.

Ветерок с ветлой играет:
то прильнет, то убежит,
деревенская, пустая
тихо улица лежит.

Городским ногам по нраву:
чуть кривясь одним плечом,
за воротами направо
приютился старый дом.

Уперши'сь в подмышки дубу
сделал шаг еще правей,
где к колодезному срубу
прислонился журавель.

В истечение дорожки 
две ступеньки на крыльцо,
шорох выцветшей рогожки,
дверь знакомая с кольцом.

После радостных метаний,
в пыль истоптанных полей,
гостю вынеси сметанник,
чарку полную налей.

До краев стакана льется
свет-напиток голубой...
Ах, как весело смеется 
моя первая любовь!

***

Крещенские морозы

Ау, крещенские морозы!
Куда вас вьюга занесла?!
Мне свежесрезанные розы -
гримасы зимнего тепла -

напоминают вечер давний,
почивший прежнею зимой:
скрипели крашеные ставни
обозом на передовой.

Разрывы близкие метели -
по счастью, мимо (тут и там),
жужжа, осколками звенели
по беззащитным проводам.

Колонны ветра грозным строем,
сбиваясь с вьюги на буран,
выкатывались с жутким воем
на марш прямой из-за бугра.

Дрожал, как пойманная мышка,
укрепрайон последний мой,
где я, растерянный мальчишка
с зимой вступал в неравный бой.

Стонали комнаты и сени,
но, как мороз ни лютовал,
во имя паводков весенних
стоял мой дом, и я стоял.

Давно мальчишеские войны,
проделки доброй старины,
и страх святой, и смех достойный,
я предпочел делам иным.

Но и сейчас смотря на небо
под Новый год и в Рождество,
ищу мороза, счастья, снега,
зову - победы торжество.

 

____________________
Нашли ошибку или опечатку в тексте выше? Выделите слово или фразу с ошибкой и нажмите Shift + Enter или сюда.

5 комментариев

  • Сергей:

    В стихотворении "День в деревне" лучше было бы вместо "гостя" все-таки "гостье", ибо дальше стоит "моя первая любовь", получается что первая любовь автора - это гость, звучит крайне двусмысленно. Сметанник с алкоголем - это горючая смесь. Напиток голубой - а это что такое? Сивуха что-ли или еще нечто еще более двусмысленное.

    • Александр:

      Спасибо. Гостю - это герою стиха, он мужского рода. Насчет горючей смеси: в деревнях в нормальных домах обычно есть корова, молочные продукты - основные в меню. Голубой напиток - хороший самогон. Рекомендую попробовать (в лечебных дозах, конечно).
      С уважением, Александр.

  • Сергей:

    "Ведьмак" чем-то напоминает Шервуда Андерсона "Уайнсбург, Огайо" "Книга о нелепых людях" "Руки" (весь рассказ заслуживает внимания). Далее цитата: "А ночью Адольфа Майерса выдворили из пенсильванского городка. Человек десять мужчин с фонарями явились к дверям дома, где он жил один, велели ему одеться и выйти. Шел дождь, и у одного была в руках веревка. Они собирались повесить учителя, но что-то в облике этого человека, такого маленького, бледного, жалкого, тронуло их сердца, и они дали ему убежать. Когда он побежал в темноту, они пожалели о своем слабодушии и погнались за ним, с бранью, бросая в него палки и большие комья грязи, а он, крича, все быстрей и быстрей убегал в темноту"

  • Виктор:

    Спасибо за неожиданный лирический подарок! С интересом прочитал стихи. Многие строчки демонстрируют мастерство автора. Это настоящая поэзия. Браво поэту!

    • Александр:

      Спасибо, Виктор!

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Нажимая на кнопку «Отправить комментарий» Вы соглашаетесь с Правилами.
Если не работают лайки-дизлайки, читайте здесь

Материалы с лучшими фото

Счетчики, соцсети

  • Яндекс.Метрика
  • Рейтинг@Mail.ru