Среди многих уникальных явлений, которые дала Россия миру, отдельное место занимает такой социальный феномен, как интеллигенция. Сколько умных голов тщетно бились над тем, под какие лекала этот феномен подогнать! Люди свободных профессий? Не то. Часть среднего класса? Тоже не подходит... Даже всесильный, потому что верный, марксизм потерпел в этом деле осечку. В результате чего интеллигенцию при социализме то обзывали прослойкой, то зачисляли в «социальную группу». В конце концов известный историк Ричард Пайпс был вынужден признать, что такого больше нигде, кроме России, и не существует. Мол, это наша такая национальная особенность. И это при том, что российская интеллигенция как минимум уже четвертое столетие подряд оказывает самое серьезное влияние как на общество, так и на власть. При том же, что, согласно выработанному за эти столетия кодексу чести интеллигенции, ее отношение к власти колеблется в рамках от настороженного до оппозиционного. Ведь, пожалуй, только в России интеллигент, придя во власть, перестает и считаться, и себя считать таковым. Вспомним хотя бы о том, как безусловный интеллигент Ленин, придя к власти, тут же отмежевался от своих недавних братьев по классу, обозвав их нехорошим словом...
Считается, что традиционное место действия российской интеллигенции – это либо кухня, либо, фигурально выражаясь, баррикады. Но так ли безусловны эти рамки в современном обществе? Неужели не существует иных путей, позволяющих интеллигенции более эффективно выполнять свое историческое предназначение – служить стране и народу?
Видимо, ни один интеллигентный человек не согласится с тем, что этим словом можно назвать любого, кто занимается умственным трудом и имеет высшее образование. Мало что добавят следование нормам этикета и определенная речевая культура. Мы часто употребляем понятие «интеллигентность» вообще в отрыве от этих категорий, подразумевая в первую очередь определенные моральные принципы и жизненные установки. Каковы же они?
Интеллигентного человека в первую очередь отличает терпимость: к мнению, мировоззрению, образу жизни. Но с другой стороны, столь же ясно, что к некоторым вещам такой человек должен быть абсолютно нетерпим. К чему? Легко написать: к подлости, агрессивности, лицемерию – и список этот, разумеется, далеко не полон. С чем-то – просто. Например, ксенофобия (даже примитивно-бытовая) несовместима не то что с интеллигентностью, но даже с обычной повседневной порядочностью. А вот что касается подлости, ханжества... Думающий человек не может не понимать, сколь субъективны эти понятия, как легко пойти на поводу у собственных представлений в оценке действий другого человека, не вникнув в ситуацию, в мотивы.
Из этого, казалось бы, тупика происходит еще одно свойство – рефлексия, постоянная оценка и переоценка своих выводов и действий. Интеллигентным человеком трудно быть отчасти и потому, что это состояние души подразумевает отсутствие готовых рецептов, в каждом конкретном случае надо проходить через анализ и самоанализ. И это постоянно напоминает человеку о его собственном несовершенстве, что заставляет еще терпимее относиться к другим.
Интеллигент всегда трудится. Он постоянно работает над собой, но замыкаться в себе он не может. Ему свойственно выбирать, осознанно или неосознанно, те сферы деятельности, которые наиболее ценны с точки зрения формирования его собственной личности и одновременно приносят ощутимую пользу окружающим. «Интеллигентные профессии» в традиционном понимании - преподаватель, врач, ученый, инженер, художник в широком смысле этого слова. Потребность отдавать (когда-то считалось – долг перед народом) является одной из самых отличительных и привлекательных сторон российской интеллигенции.
И, наконец, главное – оппозиционность к власти. Не активная политическая деятельность (она-то как раз с интеллигентностью плохо совместима), а внутреннее отношение к действиям власти и к собственному в них участию, изначально настороженная позиция. Ее формируют и конкретная история нашего общества, не изобилующая позитивными примерами, и принципиальная склонность интеллигентного человека все подвергать сомнению.
Когда я только собирался писать эту статью, я думал о том, что русская интеллигенция в этом привычном для нас понимании давно кончилась. Действительно, уж сколько говорят и пишут об учителях, врачах, преподавателях вузов, которые берут взятки. Стремление обеспечить материальный достаток любой ценой, в том числе и путём незаконных действий, посредством коррупции – это, согласитесь, качество далеко не интеллигентное.
Возьмём, к примеру, только что отгремевший очередной ЕГЭ. Мы знаем и наиболее взяткоёмкие регионы и управления образований, наиболее взяткоёмкие школы. Как это – учитель берёт взятку?!
А врачи, которые давали клятву Гиппократа? То тут, то там слышишь разговоры о том, сколько неофициально стоит лечение или операция. Рассказывают, что, если не дашь денег доктору, к тебе никто не подойдёт в больнице. Хоть умирай! И если нужна высокотехнологичная помощь, то тут уже – раздолье взяточникам. И это – интеллигенция?!
Моя хорошая знакомая сдавала кандидатский минимум по немецкому языку в одном из вузов Ростова. Язык она знала хорошо, училась в спецгруппе. Но в процессе подготовки преподавателем (между прочим, завкафедрой) были созданы такие условия, что экзамен этот сдать честно оказалось невозможно. Пришлось платить. Правда, в региональных СМИ прошла информация, что этого преподавателя поймали с поличным, сняли со всех должностей, завели уголовное дело. Но осадочек-то остался. Разве это – интеллигент? Разве это – учёный?
С другой стороны, интеллигент – это не обязательно бессребреник. Просто в период советской власти так сложилось: если уж интеллигент, то должен быть непременно бедным. Интеллигенцию определяли как прослойку между рабочим классом и трудовым крестьянством. И этот «гамбургер» прослойку постоянно выдавливал, она истончалась до небытия. Квалифицированный рабочий, если помните, мог заработать до 300 рублей в месяц, а врач, учитель, писатель, учёный (не обласканные властью) – чуть больше сотни. У гегемона было убеждение: работа – это физический труд. Ну, короче, что там за письменным столом – ты вот попробуй лопатой помаши!
Конечно, не все интеллигенты были бедными, но материальный достаток воспринимался как достойное вознаграждение за достойный труд, но никак не самоцель. И каких-то особых устремлений в плане наживы у людей не было: все жили достаточно ровно, квартиры раздавали бесплатно, а уж в квартирах – стандартный набор мебели, ковров и ковриков, посуды и т.п. И потому не было нужды зацикливаться на материальном. Интеллигентов мучила духовная несвобода.
Нет сомнения, что все русские революции готовили интеллигенты, эти революции вызревали в их умах. Только полученными в результате социальных преобразований привилегиями большая часть интеллигенции пользоваться не могла. Власть и все вытекающие из неё привилегии брали в руки как раз другие – в меньшей степени рабочие и крестьяне, в большей – прагматики от интеллигенции, которые, впрочем, переставали быть интеллигентами в привычном российском понимании и переходили в разряд чиновничье-партийной номенклатуры.
А интеллигенция продолжала собираться по кухням, читать запрещённые к изданию книги, слушать запрещённую музыку, обсуждать запрещённые темы. Интеллигентов, являющихся вечными диссидентами в своей стране, с завидной периодичностью ловили, судили, сажали, ссылали, высылали и прочее. Но интеллигенция от этого только закалялась.
Помнится, в студенческие времена достал я как-то на ночь стенограмму допроса поэта Иосифа Бродского (Нобелевского лауреата между прочим). Так вот там следователь обвинял Бродского в тунеядстве. «Кем вы работаете?» - допытывался следователь. – «Пишу стихи», - отвечал поэт. Тогда следователь подсчитывал гонорары и утверждал, что на рубль с лишним в день жить невозможно. Бродский приводил пример: заключённые живут всего на 38 копеек в день – и ничего. Ну, так или иначе, а Бродского тогда к тунеядцам таки причислили. И эта всенародная ненависть к такого рода «тунеядцам» жива до сих пор.
Их, тех, кто не гонится за наживой и не стремится любой ценой перевести свои знания и опыт в деньги, кто-то называет святыми, а кто-то – чудиками, не умеющими приспособиться в жизни. Но ведь эти-то «чудики» и есть настоящие интеллигенты!
Вы посмотрите на наших великих актёров, которые сейчас один за другим уходят из жизни. Много ли они накопили? Выясняется, что всю жизнь жили в скромных квартирках, растягивали гонорары от фильма до фильма.
Многие из артистов эстрады – тех, которые не стали рвачами, живут в бедности. Ну действительно, не назовёшь же интеллигентом Филиппа Киркорова, которому патологически не нравятся розовые кофточки и который продолжает эпатировать публику. Да и Алла Борисовна – ну какой она интеллигент! Особенно после того, что недавно вытворила («Лакмусовая Алла Борисовна»). Или кто-то хочет сказать, что Чулпан Наилевна интеллигентка? Ну, про других и вовсе молчим. У нашей культурной “элиты” безвозвратно сносит крышу – уж точно это не интеллигенция.
Наша интеллигенция вроде как есть, но её как бы и нет. Она либо поуехала и гадит теперь, либо так растворилась в основной массе, что стала незаметной. Её поведение осторожно и скрытно, многие из интеллигентов отчаялись и вообще молчат. Этим воспользовались инородцы, опутав Россию засилием своей культуры.
Основное качество интеллигента – оппозиция к власти – ушло вместе с СССР, с Андреем Сахаровым и Мстиславом Ростроповичем. Власть поступила верно: она стала интеллигентов закармливать, и перед этим соблазном устояли немногие. Призванная идти впереди, вести за собой народ, интеллигенция как будто забилась по углам и даже перестала существовать. Материальное вышло на первый план, и это не потому, что интеллигенты начали голодать. Нет, образованный, умный человек всегда найдёт способ заработать себе на хлеб. Просто началась какая-то безумная гонка за материальными благами, когда соревнуются, у кого в квартире круче ремонт, у кого навороченней компьютер и дороже машина, кто где был и кого и за сколько пригласили выступать. И такая гонка затягивает больше и больше, изматывает, лишает сил и в конечном итоге ведёт к духовному опустошению.
Да, когда я думал над темой этой статьи, материал в ней должен быть изложен по-другому. Основная идея, по старому замыслу, - растворение в серой массе до полного отсутствия русской интеллигенции. Но так случилось, что в это время я побывал на похоронах весьма известного человека. Не буду называть его имя, чтобы не вызвать кривотолков.
Сказать, чтобы я хорошо знал этого человека, - нет. Просто такой крепкий, усатый старик, писавший рассказы и повести, в прошлом бывший, говорят, хорошим руководителем, а в последнее время занимавшийся активной общественной деятельностью. Наши интересы почти не пересекались, но при встрече мы всегда крепко жали друг другу руки. О таких, как он, говорят: смерть подкосила.
Он был из тех, о которых многое узнаёшь после их смерти. Так всегда бывает с нашими большими писателями и поэтами, с музыкантами и актёрами.
Даже похороны этого человека проходили непривычно. На траурном митинге говорили о нём добрые слова руководители, бывшие коллеги, ученики. А ещё благодарили за то, что пропагандировал творчество наших писателей и поэтов, организовывал издание книг, собирал по крупицам историю, пестовал творческих людей.
Провожали его стихами. Так, наверное, и нужно: актёра провожают в последний путь аплодисментами, поэту – читают стихи. А ещё звучала песня. Это была его последняя просьба: чтоб на его похоронах друзья спели второй куплет «Журавлей».
«Настанет день, и с журавлиной стаей я поплыву в такой же сизой мгле, из-под небес по-птичьи окликая всех вас, кого оставил на земле»…
Он ушёл, улетел вместе с журавлями, о которых просил спеть. И глядя на эти похороны, я подумал: хоронят настоящего русского интеллигента. Значит, есть русская интеллигенция, есть!
____________________
Нашли ошибку или опечатку в тексте выше? Выделите слово или фразу с ошибкой и нажмите Shift + Enter или сюда.
Над Сочи снова парили корабли
