Четвертый «Дон»

«Тихий Дон» — безусловный шедевр русской литературы, возможно, лучшее из того, что было написано на русском в XX веке. Но такова уж судьба великих литературных произведений: рано или поздно вокруг них и их авторов возникают самые ожесточенные споры, хотя, казалось бы, о чем тут спорить? Спорить всегда есть о чем, и особенно это касается «Тихого Дона». Сам ли Шолохов написал «Тихий Дон», и если да, то не обошлось ли без участия всемогущего ГПУ, которое в двадцатые годы, видимо, вмешивалось даже в литературный процесс. Само по себе обращение к этому произведению — ответственный выбор. Тем более что история русского кинематографа знает среди экранизаций этого романа как большую удачу — фильм Сергея Герасимова, снятый им при жизни автора романа и сразу получивший статус «канонической» версии, так и очень чувствительный провал, который пришлось пережить Сергею Бондарчуку: ему так и не удалось довести до конца свой замысел в начале девяностых. 

Еще до съемок «Тихого Дона» У Сергея Урсуляка была репутация опытнейшего режиссера, который умеет тонко работать с литературным материалом. После сериала «Жизнь и судьба» стало понятно, что, возможно, среди российских режиссеров, по крайне мере в том, что касается экранизаций, ему и вовсе нет равных. В нашей стране он остается на сегодняшний день едва ли не единственным хранителем традиций еще советского кинематографа, от которых когда-то оказались в порыве бездумного отрицания всего, что связано с СССР. 

«Тихий Дон» Сергей Урсуляка — четвертая по счету экранизация романа Михаила Шолохова. Если первая практически не оставила следа в общественном сознании, то вторая предопределила большую часть стереотипов, связанных с восприятием шолоховского романа. Фильм Бондарчука, вынашивавшего идею снять его с момента выхода экранизации Герасимова, был доработан уже его сыном Федором Бондарчуком и предъявлен зрителю в середине нулевых. По большому счету это развитие идеи Герасимова. Бондарчук так же воспроизводит реалии героического времени, когда люди оказываются способны на титанические усилия, направленные как на разворот исторических событий, так и на преодоление выпадающих в связи с этим на их долю невзгод. На главную роль в рамках заданных итальянскими продюсерами требований режиссер выбрал британца Руперта Эверетта, который и сам впоследствии признавал: он был не слишком удачлив в создании образа казака Григория Мелехова, а тот факт, что не скрывал свою гомосексуальную ориентацию, и вовсе подрывал репутацию ключевой в мифологии донского казачества фигуры. Основным достоинством Дельфин Форест, приглашенной режиссером на роль Аксиньи, было как раз внешнее сходство с герасимовской Аксиньей — Элиной Быстрицкой. Она так же перетягивала на себя внимание от Натальи, которую в фильме Бондарчука играла его дочь Алена. Так же как и персонаж Элины Быстрицкой, героиня Дельфин Форест доминирует в сюжете, так что Наталья становится просто одной из множества помех, то и дело возникающих на пути двух любящих. Сергей Бондарчук лишь добавил лирики в «героическую», «страстную», сделанную в стиле шекспировской трагедии интерпретацию Герасимова.

Сергей Урсуляк, возможно следуя какой-то негласной традиции, установленной Бондарчуком, отдал роль Натальи своей дочери Дарье Урсуляк. И история сразу стала выглядеть по-другому. Выбрав на роль Аксиньи «неканонически» выглядящую Полину Чернышеву, он словно пригасил ее влияние на ход сюжета, позволяя Наталье высветиться на этом фоне. И теперь мы можем разглядеть ее подкупающую простоту, самоотверженность в любви, жертвенность. Неважно, с чем это связано, возможно, просто такова сила обаяния Дарьи Урсуляк, но это сработало. История стала выглядеть совершенно по-другому. Григорий Мелехов, которого сыграл Евгений Ткачук, — еще один актер, не вписывающийся в параметры, заданные в этом случае исполнителем главной роли в герасимовском фильме Петром Глебовым. По версии Урсуляка он уже не «казацкий Гамлет», мечущийся от одной женщины к другой, воюющий то за белых, то за красных, а скорее жаждущий вернуться в родной дом и обрести семью Одиссей, которому выпало стать игрушкой в руках богов, лишь ради собственной забавы посылающих ему одно испытание за другим.

Кастинг, как всегда, решает все. Собрав ансамбль актеров, каким-то чудом разглядев в них потенциал главных шолоховских героев, а потом заставив его проявиться на съемочной площадке, Сергей Урсуляк не оставил без внимания и второстепенных персонажей. И здесь тоже проработана каждая деталь, и мы обнаруживаем выдающиеся актерские работы. В первую очередь это Пантелей Мелехов, которого к числу второстепенных персонажей можно отнести лишь условно. Его играет актер — талисман Сергея Урсуляка, работающий с ним еще с середины девяностых: Сергей Маковецкий. Ранее он уже блистательно воплотил образы «полужида» Фимы Петрова («Ликвидация»), русского писателя Леонида Никандрова («Исаев»), физика Виктора Штрума («Жизнь и судьба»), теперь на его счету Пантелей Мелехов. И безусловно, это одна из вершин его актерской карьеры. Или великолепно играющий в спектаклях Льва Додина на сцене Малого драматического театра Александр Завьялов, который у Урсуляка сыграл Мирона Коршунова. И то же можно сказать о любом актере из списка — каждый вошел в образ своего персонажа так, как будто готовился к этому всю жизнь.

Один из самых тонких моментов в работе Урсуляка, когда очень легко сфальшивить, — это язык, на котором говорят герои фильма. Подобный эксперимент по воспроизведению аутентичных месту и времени лексики и говора Урсуляк уже совершил в «Ликвидации». Такой прием создает впечатление достоверности происходящего. Надо признать, что получилось у него и в этот раз.

Сергей Урсуляк усилил эмоциональное начало, которое есть в литературном источнике и которое до сих пор уходило на второй план. Это тоже дань советской традиции экранизации литературных произведений, идущей от таких сериалов, как «Вечный зов» и «Тени исчезают в полдень». Но тема мучительной раздвоенности бытия, братоубийственной розни — она не только предопределена роком, но и прорастает из зерен мелких ссор и обид — зазвучала лишь еще мощнее. И это вновь заставляет нас искать ответ на «проклятые» вопросы или по меньшей мере внимательно следить за сюжетом. И правда ведь не оторваться.

Вячеслав Суриков, «Эксперт»