Начало опубликовано в статье 11.02.23., продолжение - 18.02.23.
__________________________________________________________________________________________________________________________________________
ГОДЫ ДЕТСТВА.
Я, Попов Виктор Николаевич, родился 29 июня 1949 года в городе Батайске. Время было трудное, голодное, недавно закончилась Вторая мировая война. Почти все было по карточкам, даже хлеб. Везде была разруха, бандитизм.
Очень сильно осложняли жизнь постоянные государственные займы на восстановление народного хозяйства. Как рассказывали родители, это были государственные бумаги, которые выдавались вместо зарплаты. Купить на них было ничего невозможно. Правда, они могли участвовать в ежегодных розыгрышах, когда ты мог выиграть какой-либо дефицитный товар, - например, автомобиль, мотоцикл, велосипед, радиоприёмник, ковёр. Срок погашения этих бумаг был то ли двадцать, то ли двадцать пять лет.
Назывались они облигациями. Никто не слышал, чтобы кто-то по ним выиграл. Конечно, через двадцать пять лет они мало чего стоили. Мы, будучи детьми, играли ими, как конфетными фантиками, - такая у них была цена. Так же к ним относились и в других семьях. Выдавать облигации начали сразу после войны, а вот срок погашения был где-то 1970 год.
Но в 1961 году в СССР произошла денежная реформа. То есть деньги заменили на другие купюры, убрав один ноль. Например, вместо 100 рублей стало 10 рублей. Это было моё первое знакомство с финансовой политикой в нашей стране. Затем подобное повторялось, особенно в новой России, с пугающей частотой.
В августе 1951 года у меня появился брат Александр. Детских садиков в то время в Батайске не было, родители целый день на работе, я не представляю, как наша бабушка Евдокия вынянчила нас с братом, ведь она была слепая. В детстве у нас во дворе всегда была какая-то живность: кот, собака, куры, иногда утки, кролики, нутрии. За всем этим хозяйством нужно было ухаживать – и все это ложилось на плечи нашей мамы. Ведь наш отец всегда чем-то руководил – и ему было не до домашних дел. Прибавьте сюда сад-огород, было очень тяжело. Ведь без подсобного хозяйства в малых городах жить было трудно, на базаре дорого, в магазинах на полках шаром покати.
В 1956 году я пошёл в первый класс школы №7, она находилась на нашей улице – в двух кварталах от нашего дома. Наша улица была одной из центральных в городе и была вымощена булыжником. По ней довольно часто ездили подводы, машины, так как за нашей школой была мельница.
Мой первый и лучший друг Самойлов Виталий Викторович был на три года старше меня, и поэтому мои родители поручали ему присматривать за мной. Через некоторое время у меня появилась подружка Галя Журавлева. Она была старше меня на год, жила напротив, и её призванием было – стать Учителем с большой буквы, и она им стала, получив звание «Заслуженный учитель», и всю свою жизнь преподавала в нашей школе русский язык и литературу. Когда я, а затем и мой брат Александр, хотели пойти куда-то погулять, наша мама спрашивала: «А Галя пойдёт с вами?» - и если она была с нами, то нас спокойно отпускали погулять на спортплощадку, в школу или в парк, который также находился на нашей улице. Жили на нашей улице и другие мальчишки и девчонки: Женя Зубченко, Галя Французова, Люда Косарева, Лина Белецкая, которая была нашей заводилой, она до сих пор устраивает встречи жителей нашей улицы у себя во дворе.
Первым директором школы №7, в которую я пошёл учиться, был Лабунец Григорий Самсонович, это был очень строгий директор. Было большим наказанием, когда тебя вызывали к директору. Он жил недалеко от нас и на работу ходил мимо нашего дома. Он знал наших родителей, и мы иногда здоровались с ним.
Моей первой учительницей была Сочнева Нина Васильевна, добрейший человек. Она довела нас до пятого класса и передала классному руководителю Проскуриной Марии Иосиповне. Мария Иосиповна была преподавателем английского языка. Учился я довольно хорошо, но вместо урока английского у нас были разборки нашего поведения на предыдущих уроках, поэтому языком мы почти не занимались. Летние каникулы мы проводили частенько на родине нашей мамы в Матвеевом Кургане у нашей сестры Люды, главным занятием была рыбалка на реке Миус.
Пришло время – и наша сестра вышла замуж за хорошего парня – Дворника Владимира. Так у Люды появился муж, а у меня братан. Мы тепло общаемся и сейчас. Как водится в нормальных семьях, у них пошли дети. Сережа приезжал в Батайск, часто жил у нас, и мы с ним у нас на кухне съели, наверное, пуд соли, и, конечно, он стал моим ближайшим родственником. Чего я не могу сказать о его старшем брате Владимире.
По окончании 8 классов отец сказал мне иди в техникум, это был надёжный путь к получению специальности. Он сказал мне: институт будет или нет, а закончив техникум, ты будешь какой-никакой специалист и будешь получать свои 115 рублей. В то время это была средняя зарплата.
При получении аттестата за 8 классов я увидел тройку по какому-то предмету, её быть не должно. Я пожаловался маме, она пошла к директору (благо, она работала рядом со школой) – и мне выдали аттестат без троек. В то время директором школы была Желябина Лидия Ивановна, они были знакомы по совместной работе в горсовете.
Любимым учителем в школе был учитель физики Карпенко Николай Иванович. Ещё в 6 классе я стал ходить к нему в кружок, там мы собирали различные схемы, сами делали полупроводник. В то время собрать детекторный приёмник было шедевром мастерства, а вот радиодеталей совсем не было. Николай Иванович научил нас делать самодельные диоды, для этого мы брали свинец и серу и сплавляли их вместе, затем шлифовали одну из граней – и на этой грани с помощью иголки находили полупроводниковую область и делали диод, который вставляли в схему, и он даже работал, и мы слушали радио. Радиоволну мы настраивали с помощью вариометра: это были две катушки, вставленные одна в другую. Вращая катушку, настраивали контур. Конденсаторов переменной ёмкости тогда также не было, зато какая радость была, когда все получалось!
На День радио 7 мая у меня был выходной день, я обычно участвовал в городских радио выставках, демонстрируя свои изделия.
Во время летних каникул мы обычно ходили на рыбалку, а вечером играли в футбол. Сначала мы ходили на рыбалку с братом и дедом Саней, братом нашего деда Ивана. Когда повзрослели, стали ходить большой компанией с ребятами с нашей улицы. Ездили на велосипедах, ловили рыбу, раков. После больших разливов Дона (тогда ещё не было новой дороги Ростов-Батайск) на заливном лугу в ямах оставалось много рыбы – и мы ловили её руками. Некоторые ребята брали с собой алюминиевые бочки без дна и просто накрывали рыбу в яме – конечно, у них улов был побольше.
Ещё мы ходили на Ерик, там ловили щук. Спиннингов тогда не было, и мы ловили на блесну, которую привязывали к леске и руками забрасывали в речку. Без улова домой не возвращались, хватало и на уху, и на зажарку. Я считаю, что самым удачливым рыбаком среди нас был Олег Косарев, мой друг, который жил рядом. Мы с братом вдвоём не могли наловить рыбы да и раков больше, чем он.
По выходным отец иногда устраивал пикники на природе со своими товарищами. Мы ехали либо на речку либо на Азовский оросительный канал. Конечно, главным рыбаком был дядя Гена Трухманов. Тогда у нас была машина «Виллис», госномер РП-10-06. Обычно человек пять мужчин, мы с братом и Сережа Мануйлов выезжали пораньше и ловили рыбу, в основном сулок и подсулок.
Затем к обеду отец привозил женщин – и они начинали готовить уху. Уха, конечно, была двойной, со стопкой водки и горелой головешкой. Рыбы обычно было много, хватало и на зажарку. Частенько пикник продолжался у нас дома. Ведь на речке отец не пил, а дома мог расслабиться.
Иногда отец ездил на Маныч с дядей Геной Трухмановым, у них там были знакомые рыбаки, у которых покупали рыбу, раков, чёрную икру. У нас на чердаке дома всегда стояли две кастрюли четырёхведёрные, в которых постоянно солились донские чебаки. Я помню, один раз отец привёз с Маныча огромного сома, в машину он не помещался, пришлось отрубить голову. Вот тогда мы наелись котлет из сомятины, и мама разносила куски сома по соседям, ведь хранить столько рыбы было негде, - соседи были довольны.
Ещё вспоминаю, как летними вечерами мы, дети, собирались у дома нашего двоюродного деда Александра и он рассказывал интересные истории, как он воевал в Первой конной армии Буденного, как его посадили в тюрьму, как он говорил, ни за что. В милицию пришла разнарядка на сапожников, так как в лагерях некому было ремонтировать сапоги, - и его посадили на пять лет вместе с другими сапожниками.
В лагере он был на хорошем счету, так как он ремонтировал сапоги не только заключённым, но и шил супермодные полусапожки жёнам лагерного начальства. Полусапожки он называл «румынки». Он их шил и после прихода из лагерей, все наши родственники, женщины, конечно, ходили в таких сапожках. Ещё он сделал мне сапоги, как в сказке «Кот в сапогах», - естественно, я на всех новогодних утренниках был в этих сапогах. Даже моему сыну Виталику довелось покрасоваться в этих сапогах на новогодних утренниках.
Дед был великолепным рассказчиком, он даже выступал в народном театре в батайском клубе. Однажды на одном из спектаклей его как бы убили, он упал на сцене, его жена Мария Михайловна как раз сидела на первом ряду, она тут же выскочила на сцену с криком «Ой, Саньку убили!». Весь зал грохнул, потом эту историю вспоминали многие годы. Когда совсем темнело, дед уходил домой, нам не хотелось расходиться – и меня просили выключить свет на всей улице. Так как отец тогда работал начальником Батайских электрических сетей, то и столб с выключателем стоял у нас во дворе, я отключал освещение – и мы играли в прятки, пока нас не загоняли по домам наши матери. Когда отца назначили на эту должность, нам сразу провели телефон 7-0-8. Звонить было некому, а вот отцу звонили часто: то какая-то авария, то оборвались провода.
Ещё помню, на нашей улице жил замечательный рассказчик, он выдумывал истории у нас на глазах, возможно, он пересказывал прочитанные книги, но было интересно. Звали его Владимиром Розенбергом, и жил он через два дома от нас. Возможно, из него вырос бы замечательный учёный, он был большой фантазёр.
В то время мы собирали металлолом и соревновались между классами. И вот однажды он откопал на железной дороге, в карьере, мину килограммов на пять и пришёл на улицу с ней, грозил всех взорвать. Мы всей улицей уговорили его сдать мину в милицию, думали, что нам за это дадут премию, но нам только сказали спасибо – и всё. Он вполне мог привести свою угрозу в действие, ведь он на почве ссоры со своим отцом вскоре повесился у себя дома.
Ещё в детстве мы занимались ловлей птиц, я делал клетки-западки для птиц. Иногда мы выходили с Виталием Самойловым, Олегом и Виктором Косаревыми на луг за халвичной фабрикой, ставили там сетки, приманку и ловили там чижей и щеглов. Щеглы летали стаями ,и за раз можно было поймать несколько штук. Если мы их накрывали сеткой, то хватало всем. А вот чижей поймать было сложней, это были осторожные, пугливые птички. Чижи были красивые, жёлтые, а чижихи – серенькие, некрасивые, а вот пели они лучше чижей.
До сих пор помню: мы продавали щегла за 1 рубль, чижа за 1,5 рубля, а вот чижиха стоила 2 рубля. Весной на Благовещение мы их всех выпускали. Обычно у нас дома было две клетки. Иногда щеглы возвращались в свои клетки, ведь там был корм, вода, потом улетали совсем, а вот чижи не возвращались никогда. Они были очень свободолюбивые птички.
Клетки я делал сам, у нас была даже электрическая дрель, и однажды я просверлил себе палец, вот было шума! Кроме клеток, я делал западки, а мой брат иногда помогал мне. В западке была хлопушка, и, когда птичка залетала туда, она захлопывалась. Больше всего в западок попадались синицы, но мы их выпускали, так как они совсем не жили в неволе.
Ещё помню, как мы с отцом и дедом на подводе ездили на кладбище и выкапывали своих родственников. Там начинали строить городскую больницу – и нам разрешили перезахоронить родственников. Кладбище находилось в конце нашей улицы Рабочей, сейчас там находится городская больница.
Наших родственников подзахоронили к другим родственникам на кладбище в Новостроенко. Но меня туда не взяли, так как я был ещё маленький.
Были в нашей жизни и тёмные страницы. Например, в четвёртом классе мы начали пробовать курить. Застрельщиком был наш товарищ Сережа Мануйлов. Он был на голову выше меня, и ему иногда продавали сигареты в киоске. Курили мы болгарские сигареты «Солнце», «Шипка», «Джебл», иногда очень крепкие «Партагас» из сигарных табаков. Но в шестом классе нас за этим занятием поймала наша мама, устроила изрядную трёпку – и с тех пор я не курю.
В 1962 году, 26 июля, у меня появился младший брат Сережа. Жизнь его проходила для меня незаметно: я служил в армии, учился в РИИЖТе, отработал три года в Ташкенте. Затем он учился в военном училище, служил в городе Луга, на далёком севере – в городе Кандалакша, больше 20 лет в ракетных войсках. Выслужив положенный срок, ушёл на пенсию, переехал в Батайск, купил там квартиру и начал жить. Семья его не захотела ехать в Батайск. Сережа крепко выпивал, дорого стоил ему ракетный щит Родины – и в 2013 году, не дожив до пятидесяти одного года, он умер. Похоронен он на том же кладбище, что и родители, в городе Батайске.
Были и драки в школе, чаще всего с детдомовцами. Они были злые, более организованные – и нам от них частенько доставалось. Тогда приходилось обращаться к старшим ребятам с нашей улицы – и мы давали им сдачи. Наша школа находилась, да и сейчас там находится, напротив милиции.
Продолжение следует
Фотографии:
1. 4 «А» класс школы №7 г. Батайска. Слева наша классная мама Сочнева Нина Васильевна. Рядом председатель родительского комитета Лупырева Раиса Ивановна - жена Героя Советского Союза Лупырева Ивана Петровича. Стоят девчонки: третья слева Татьяна Лупырева, рядом с ней Оксана Шпак - наши круглые отличницы. Я крайний слева в верхнем ряду.
2, 3, 4. Годы детства в Батайске.
5. Моя школа.
С уважением, Козырева Елена
Подготовила
____________________
Нашли ошибку или опечатку в тексте выше? Выделите слово или фразу с ошибкой и нажмите Shift + Enter или сюда.
Фрагмент украинской ракеты упал на жилой дом в Ростовской области
