Душевная летопись Ростова от Елены Козыревой. Письма ростовчан-2. Часть 11. Наталья Козырева

Эту главу написала моя мама. Сегодня рассказ о доме её детства. Коммунальный дом, с общей кухней и удобствами, - всё как положено.

Скажу наперёд: я до определённого возраста воспринимала нескольких человек из приведённого ниже рассказа нашими родственниками. Я видела близкие отношения моей бабушки и мамы с этими людьми. И только чуть повзрослев и начав разбираться в родственных связях, я поняла, что они бывшие соседи! Просто соседи! Да нет, не просто... Дружить, жить вместе, сотрудничать, «прослеживать» друг друга до конца жизни… Сейчас меня глубоко трогают такие истории.

А самое интересное – что мои родители живут в таком стиле и сейчас. В многоэтажном доме в 14 этажей, самый дружный их седьмой. Из пяти квартир этажа крепко дружат три. Завтракают, ужинают, знают всё друг о друге, присмотреть, помочь… Ну чем не коммунальный этаж! И всё крепче связи. И тоже до родственного.

________________________________________________________________________________________________________________________________________

Мой коммунальный дом

Родилась я 1 октября 1952 года в обыкновенной семье в городе Ростове-на-Дону. Мой папа Мерлин Георгий Пантелеймонович родился в 1925 году в Нахичевани, сейчас это здание районного ростовского роддома №2 на площади им. Карла Маркса, 8. К слову, все последующие члены нашей семьи рождались именно там, пока что до 2018 года. Бог даст, наша традиция продолжится и мы в семье отметим столетнюю связь с этим счастливым местом.

Как известно, армянский город Нахичевань стал Пролетарским районом Ростова только на рубеже 1928-1929 годов. Вот и не знаю, как правильно считать: моего папу первым поколением ростовчан нашей семьи или все-таки себя.

Моя мама Мерлина Елена Поликарповна, 1933 года рождения, в девичестве Белоусова, переехала со своим отцом в Ростов из хутора Казачий Ерик станицы Елизаветинской Азовского района Ростовской области. Вскоре она вышла замуж, и поселилась молодая семья Мерлиных в коммунальном доме, который стоял и стоит до сих пор на углу 5-й Линии и улицы Мясникова (раньше улица называлась Инженерной) в Нахичевани. В одной из его квартир я прожила свои первые двадцать лет. И хочу рассказать о людях, заселявших дом моего детства и юности.

Где без спроса ходят в гости,
Где нет зависти и злости.
Милый дом...
Где рождение справляют
И навеки провожают
Всем двором...

До революции в этом двухэтажном доме располагалась больница, которую содержал для своих работников купец Парамонов. Интересно, что спустя десятилетия все его так и величали — Парамоновский дом. Известно, что в начале советского периода в доме жила большая семья священнослужителей по фамилии Юшковы. Но со временем по распоряжению военкомата на второй этаж дома стали заселять другие семьи, составляли из комнат однокомнатные или двухкомнатные квартиры. Одним словом, «уплотняли». Но все-таки весь первый этаж долгие годы был в распоряжении уважаемой семьи Юшковых.

Те Юшковы, которых я знала с детства, пожилые, интеллигентные люди. Супруги Евгения Петровна и Григорий …разговаривали друг с другом на французском языке, знали и цитировали много стихотворений. У них были сыновья – Пётр и Алексей. Жили достойно и душа в душу. Супруг называл Евгению Петровну любовно — Евгеша.

Семья Кнестяпиных занимала одну большую комнату на втором этаже. Комната была угловой, с балконом. Глава семьи Иван Иванович по профессии был бухгалтером, его супруга Ольга Романовна вела хозяйство и воспитывали они двоих детей – Валентину и Николая. Мои родители очень дружили с этой семьёй. После того как жильцы нашего дома начали переезжать в новые изолированные квартиры в 1970-х годах, связи и дружба не терялась. Валентина Ивановна Кнестяпина, после замужества Кофнова, особенно была близка моей маме и очень опекала меня, о чём я расскажу подробнее позже. Скажу так: на семидесятилетнем юбилее моей мамы Валентина Ивановна, безусловно, присутствовала как родной и близкий нам человек. И по сей день мы иногда созваниваемся. Валентина Ивановна вырастила сына Владимира, у неё две внучки, Ольга и Екатерина, и даже есть правнучка Нелля. После окончания института она 15 лет работала в РК ВЛКСМ, райкому партии посвятила практически всю жизнь.

Чета Коробцевых, Ольги Ивановны и Ивана Ивановича, запомнились мне особенным соседским гостеприимством. Когда они садились обедать, я, еще совсем маленькая, появлялась у них на пороге, и, как правило, следовало приглашение: «Наталья, заходи!». И меня усаживали вместе обедать, заботливо угощали. Своих детей в семье не было, и меня они очень любили. Ольгу Ивановну я называла Булёля. Так я выговаривала словосочетание «бабушка Оля», а потом так и повелось за ней это имя. Только для меня одной, конечно. Навсегда. А Иван Иванович был заместителем директора ростовской обувной фабрики им. Микояна и носил хромовые сапоги «со скрипом».

Очень хорошо помню, как престарелый отец Булёли (Ольги Ивановны Коробцевой) и старший Юшков сидели на стульчиках у ступеней нашего дома, опираясь обеими руками на свои трости, и беседовали. Чаще всего беседа велась на французском языке. А бывало, что и читали наизусть поэмы, длинные стихи. А на ступенях дома любили сидеть и общаться все женщины и дети. Сохранилось даже несколько фотографий. Причём ступени выходили не во двор, а именно на улицу Инженерную (теперь это улица Мясникова). Они были очень уютные и притягательные, из местного пористого камня – ракушечника. А замок общей двери можно было отпереть монеткой.

Во двор был вход со стороны 5-й Линии. И там тоже была своя атмосфера. Например, стояли в ряд сараи, которые жильцы нашего дома приспособили под душевые. На крышу каждого сарая поставили бочки для воды, летом вода нагревалась на солнце, подавалась сквозь крышу сарая в персональные душевые. Не один душ на всех, а каждая семья позаботилась о своём летнем душе. Это было очень удобно. Ведь в самом доме такие удобства были только на первом этаже у Юшковых. А вот зимой все ходили мыться в баню на 19-ю Линию.

Хорошо помню, как мы провожали мою Булёлю в Москву. Она овдовела, состарилась, и её забрала к себе младшая сестра. У Ольги Ивановны было 4 сестры. История одной из них очень необычная. Во время Великой Отечественной войны она, молодая девушка, попала в концлагерь. Но выжила и, более того, встретила там свою любовь, вышла замуж за француза, такого же заключённого. После освобождения они вместе остались во Франции, и у них сложилась счастливая жизнь, родились дети. Несколько раз эта женщина с четырьмя детьми приезжала в наш коммунальный дом погостить у сестры, у моей Булёли. Я была знакома с этими ребятами, мы даже переписывались потом, так как были примерно одного возраста. Их имена были Мишель, Серж, Виктор (с ударением на о) и Катрин. Они хорошо говорили по-русски, с акцентом, конечно. Один из них с гордостью повторял: «Я казак. Мой дед казак – и я казак!». Даже детские симпатии друг к другу возникали. Ну, и я была одарена русско-французскими друзьями неоднократно. Первые авторучки в моей жизни, первая французская косметика, мохер нежно-сиреневого цвета помнятся до сих пор. А в старших классах они мне прислали пластинку группы «Битлз» с автографом одного из участников. Это была фантастика. Я понесла это сокровище в школу, и у меня эту пластинку украли.

В нашем доме проживала медсестра роддома №2 Стружинская Ольга Емельяновна. Она жила своей работой, так как была одинока и её единственный сын погиб ещё во время войны. От взрослых я знала, что она спасла много детей, во время родов «оживляла» младенцев. И ей были многие очень благодарны, считали её названной мамой для своих спасённых малышей. Ольга Емельяновна, по рассказам Валентины Ивановны Кофновой, обладала лёгкой рукой и сильным словом убеждения. Она находила правильные слова для всех молодых женщин в положении, которые излишне волновались за себя и ребёнка. Я помню её самую маленькую и скромную комнатку. И от неё мне часто доставалось угощение – кормила меня манной кашей и омлетом.

Ещё один близкий человек из соседей для моей мамы – до конца её дней оставалась Элла Петренко, Эллочка Ярошевич в девичестве. Семья Ярошевич состояла из учителей. Их дверь была точно напротив нашей. Глава семьи Ярошевич Алексей Саввич работал с детьми спортивным тренером. Его жена Зоя Степановна была учителем начальных классов в школе №9. Их сын Юрий пошёл по стопам отца и стал учителем физкультуры в школе. Их дочь Эллочка преподавала химию в школе №11 на Верхненольной улице, д. 8, в Нахичевани. Но это она для нас была нашей Эллочкой Ярошевич, а для учеников и коллег - Элла Алексеевна Петренко.

Семья Дригус. Глава семьи был преподавателем математики. Лично знал Александра Исаевича Солженицына и общался с ним столько раз, сколько тот бывал в Ростове. Можно предположить, что они учились вместе на физико-математическом факультете Ростовского университета. А его супруга была секретарём партийной организации швейной фабрики.

Трагично закончилась жизнь нашей соседки Клавдии Ивановны Мишустиной. Она работала медсестрой в психиатрической больнице, на неё напал пациент клиники – её не удалось спасти.

Свириденко Софья Сергеевна, преподаватель английского языка, проживала здесь с дочерью Ириной и с мамой Надеждой Александровной. Бабушка Надя была рождена в семье зажиточных казаков, с молодости была глухой из-за несчастного случая в Гражданскую войну. Она сшила мне за все годы моего детства большое количество платьев. И все они были одного фасона — с рукавами-крылышками. Я эти платья хорошо помню.

Мой ровесник Володя Князев жил с родителями в комнате на первом этаже, ровно под балконом Кнестяпиных. Мы здорово играли. Проводили верёвочку или проволоку от его квартиры в нашу и «звонили» друг другу, подавали сигналы. Бывало, мы забирались на шкаф и прыгали с него на кровати, с кровати тут же на пол, смело и весело было. А его родители были яркой парой. Отец инженер и был очень сдержанный по характеру, а мама работала на овощной базе, разговаривала громко и резко, покуривала и любила «командовать парадом». Супруги были такие разные, но семья была крепкой и надёжной.

А ещё была история. В первом классе мне купили новую шубку. Она была серо-коричневая с чёрными пятнышками. У меня тогда была любимая игрушка — пластмассовый котёнок, маленький, хорошенький, сидячий и тоже коричневый. И я решила сшить ему шубку, вырезала кружок прямо по центру впереди своей новой шубы, соорудила котёнку обновку и положила его в сумочку. Мама полезла в эту сумочку, раз - ей в руку попалось что-то маленькое, мягкое и пушистое, она, конечно, испугалась, что это мышь, закричала. Потом разобралась, что это. Ну и сразу разглядела дыру. Ой, что было! На следующий день меня отправили в школу в старой, маленькой шубке, стыдно мне было идти в таком виде, но что делать — наказание последовало, да и починить новую надо было.

Невольно, от радости ещё случилась порча своего наряда в день, когда Юрий Гагарин полетел в космос. Я бежала из школы домой, крича маме: «Первый космонавт в космосе!»,- и над головой раскрутила сумку со сменкой. А там-то был мешочек с чернилами. И я была в чернилах вся. Но радость была повсеместная. Фантастика, победа, триумф, подвиг. Все это ощущали и взрослые, и дети.

Вот в таком доме и окружении родилась и росла я. На моих молодых родителей и на меня оказывалось влияние очень образованных, культурных, интересных людей. Все жили как одна семья, всегда угощали друг друга выпечкой, ничего не скрывали, в подвале заготавливали соления на зиму сразу на всех.

Сколько историй помнит наш дом! Весёлых и грустных.

Из всех семей мои родители были самые молодые. Моей маме было всего 18 лет, когда они поселились там. И многим житейским, хозяйственным премудростям старшие соседки её учили. Особенно много ценных советов давала Зоя Степановна Ярошевич. И, безусловно, своеобразный этикет совместного проживания в этом коммунальном доме соблюдался.

На доверии и взаимопомощи держался наш дом. Гости или родственники одной семьи становились родными для всех соседей. Если нет дома хозяев, а гости на пороге, так соседи и примут приехавших, и накормят, и спать уложат, если потребуется.

Прожив 20 лет в таком коллективе, о котором я могу вспомнить только доброе, и переехав в отдельную двухкомнатную квартиру в соседнем районе – Александровке, я долгое время привыкала к новому месту. Первое время перед возвращением домой заезжала в дом на 5-й Линии к своим соседям на ужин и повидаться. Многие из них стали нам ближе родных и на протяжении моей жизни мы общались.

Фотографии:

1, 2. Дом на ул. Инженерной (сейчас Мясникова)/угол 5-й Линии. Здесь я родилась и прожила 20 счастливых лет. Нахичевань, Ростов-на-Дону.

3. Роддом на пл. К. Маркса, где рождаются все члены нашей семьи с 1925 года.

4. Я в нашем дворе на 5-й Линии, Нахичевань, 1953 г.

5. Я, Наташа Мерлина, на руках у своей двоюродной сестры Нины Дьяковой. Мы на пороге нашего дома на 5-й Линии в Нахичевани, 1953 г.

6. Отдых на Дону. 1953 год. Слева Ольга Ивановна Коробцева (моя Булёля), справа моя мама Елена Мерлина. Маме здесь всего 20 лет. Я по центру.

7. Традиционная фотография ростовских семей у фонтана на Театральной площади г. Ростова-на-Дону. Первым слева стоит мой дядя по маминой линии Михаил Поликарпович Белоусов, рядом его супруга Клавдия и сын Саша. Первый справа мой папа Георгий Пантелеймонович Мерлин, моя мама Елена Поликарповна, сзади в белой шляпе мой дедушка Поликарп Иванович Белоусов. Девочка с бантом – это я. Примерно 1954-1955 гг.

8. Вход в парк Революции в середине 1950-х годах. Малыши: я и Саша Белецкий. Ближе всех к нам моя мама Елена Мерлина.

9. Моя двоюродная сестра Нина Дьякова первая справа. Рядом сижу я, меня обняла соседка Ира Свириденко.

10. На пороге того же дома на 5-й Линии дружные соседи. Сидит Ольга Романовна Кнестяпина с внуком Володей Кофновым на руках. Рядом на верхней ступеньке сидит Ольга Ивановна Коробцева, которую я называла Булёля (это означало - бабушка Оля). Я, Наташа Мерлина, лет четырёх, стою слева.

11. Детский сад №90. Располагался на 3-й Линии – ниже ул. Советской.

12. Я неоднократно с большим удовольствием играла роль Снегурочки на Новогодних праздниках в детском саду. Вторая половина 1950-х годов, детский сад №90, г. Ростов-на-Дону, Нахичевань.

13. Общественная баня на 19-й Линии в Нахичевани. Оказывается, эта баня существует аж с 1868 года. А вообще, в Нахичевани было 2 бани. Здесь и на 28-й Линии. Мой муж Александр Козырев рассказал, что он с родителями бывал в обеих. А мы ходили только на 19-ю Линию. Я вспоминаю один случай из детства. Я тогда решила вырабатывать громкий голос и где его тренировать, как не в общественном месте по случаю. И вот очередной поход в баню. Я вхожу, масса людей в простынях в ожидании своего прохода в парную. И я с порога, вместо «Кто крайний?» как закричу: «Который час?». Сама не сообразила, как это получилось, но была немая сцена. Все, понятное дело, явно сидят без часов…

14. У дома, где родилась. Наташа Мерлина.