Что хотел сказать автор, или Почему литература в школе стала Золушкой

Многие из нас помнят, как несколько десятилетий назад литература в школе была едва ли не главным предметом. А её преподаватель  пользовался непоколебимым авторитетом небожителя, который настолько далёк от реальности и настолько погружён в духовное, что до него, как до Бога, - не дотянуться. Литература воспитывала, поднимала, звала, бросала на амбразуры, учила любить, верить, строить, учила жить. Человек, беря в руки книгу, да ещё под мудрым руководством опытного наставника, формировал себя как личность. Как личность, нужная государству. Государство тогда чётко знало, какая личность ей нужна, государство отбирало те или иные книги, а другие, пусть даже и высокохудожественные, запрещало. Запрещённые книги всё равно читали – под подушками с фонариком, брали на одну ночь, перепечатывали, переписывали. На литературу был дефицит. Для кого-то чтение было смыслом существования, для других собрания сочинений становились элементом дизайна квартиры. Но так или иначе народ читал. Люди обсуждали, смеялись и плакали вместе с героями, снимали фильмы, устраивали диспуты. И учитель литературы всегда был на гребне волны. Ибо он мог правильно и грамотно излагать свои мысли, мог высказать коллективную позицию, что-то красиво написать. Сочинение считалось высшим пилотажем. И хотя все или почти все на экзаменах всё равно списывали, в период подготовки к этим экзаменам всё-таки старались что-то там себе смекать, делать выводы.

В большинстве случаев то, чему учила литература, пригождалось в жизни, служило некой моделью поведения. А те, кто выбивался из этой модели, жестоко осуждались. Плохо ли это было, хорошо ли, но люди в основном получались вполне приличные. И любовь у молодых была не нынешняя – между пивом и чипсами, а настоящая – со стихами при луне, с мечтами, в стройотрядах, на БАМе, с туристскими песнями. Романтика! Литература рождала романтиков, она их вела по жизни, пестовала, давала простор мечтам, и эти мечты потом могли свободно реализоваться и в грандиозных стройках, и в космических кораблях, и в крупных научных открытиях.

Сейчас всё вот это, о чём я с таким упоением, как о родном и близком, говорил выше, совершенно не нужно. То есть государство давно перестали интересовать романтики и вообще читающие и думающие люди. А потому смысл преподавания литературы в школе отпал, и ничего, кроме ненависти или, в лучшем случае, раздражения, у большинства учеников этот предмет теперь не вызывает.

Кто платит, тот и заказывает. Чего обычно хочет от преподавания литературы в общеобразовательной школе государство, выступая заказчиком, как принято считать, от имени общества?

Прежде всего – формирования у учеников таких общественно-политических установок, которые нужны власти (насколько обществу – вопрос неоднозначный). До революции это – православие, самодержавие, народность; более конкретный вариант, «солдатский», так сказать: за веру, царя и Отечество. При советской власти ту же роль, по сути, играли: вера в коммунизм - преданность делу коммунистической партии - советский патриотизм. В то время это называлось «формирование гражданской позиции». Заказ на это как будто никто и теперь не отменял, но каким видит наполнение этой «позиции» российское государство сейчас? Чего хочет и что может получить здесь от школы? И озабочено ли оно подобными вопросами на самом деле вообще? Особенно эти вопросы актуальны в свете последних стремительных событий. Но если в плане преподавания истории и обществознания что-то сдвигается с мёртвой точки, то в отношении школьной литературы всё пока на уровне пожеланий, пусть даже и высших чиновников.

У нынешних властей тёплые отношения с православием, но крепкой опорой власти оно стать не может, при свободе совести, вероисповедания (и у власти совесть тоже очень даже свободна от вероисповедания, несмотря на свечки в руках её представителей); и церковь от общеобразовательной школы отделена; и русская литература для православного воспитания не самый благодатный материал (да хоть начиная с Пушкина, с его «Сказкой о попе» и уж тем более «Гавриилиадой».) Новой веры, как это было в советскую эпоху, нет. И возможности внушать уважение к нынешней власти потому, что она «священная», «очень правильная», практически непогрешимая, литература не даёт. А на общечеловеческие ценности может опираться только правительство, действительно исходящее из них, из интересов общих. А вот этого ни с одним российским (да и хоть  европейским, хоть американским) правительством пока не случалось и вообще малопредставимо.

Таким образом, специфически своего интереса государство в школьном преподавании литературы сейчас не имеет, что где-то и к лучшему (нет идейного контроля), но тогда оно как заказчик не очень заинтересовано за это и платить.

Конечно, в качестве представителя общества государство должно бы преследовать не только свои интересы. Общество тоже, в конце концов, имеет потребность в некоторой нравственной «правильности» поведения его членов, а литература традиционно считается действенным средством воспитания нравственных качеств. Но такой потребности действительно заботиться о нравственности, по всей видимости, наверху пока особо никто не имеет.

Преподавание литературы в школе, как принято считать, имеет и более широкий смысл: развитие личности вообще – эстетическое воспитание ученика, постижение им многообразия, сложности мира, межчеловеческих отношений. Но государству вроде нашего, где граждане в последние четверть века превратились в «общество потребления», полномерная личность всерьёз не нужна: нужен грамотный производитель и потребитель произведённого. Для выращивания первого нужны знания утилитарные, о втором заботится реклама. Конечно, некоторый уровень развития личности нужен и при этом, но какой – видно по масскультуре, которая главным образом и формирует его, наряду с обстановкой жизни в целом. Заказчика на повышение этого уровня, готового платить за это школе (и вузу за повышение уровня учителей), нет. Есть, конечно, отдельные граждане, желающие, чтобы такая задача решалась, но обычно безденежные, так как преуспевают в основном не они, и влияния на государственную систему образования они не имеют. Частные школы здесь не выход: они малочисленны, дороги и в основном ориентированы на знания, нужные для преуспеяния, которое и является сейчас главным мерилом ценности человека.

По сути, литература в школе преподаётся отчасти по инерции, отчасти потому, что в цивилизованном мире это вроде как принято, иначе перед соседями неудобно. И потом, зачем нужны проблемы с учителями, вдруг лишившимися работы, – проще платить им их копейки и о них не думать. Таким образом, постепенно литература перестанет быть обязательным школьным предметом. Всё к тому идёт. И география, собственно, тоже. Есть же таксисты, которые куда надо довезут. И история, и математика… Нет настоящего заказчика – нет сколько-нибудь приличной платы за работу, нет и серьёзного контроля за её выполнением. Урок в последнее время в школе не главное, главное – бумажки, совещания, отчёты, показатели чего-то, к образованию отношения не имеющего.

Литература оказывает нравственное воздействие, но тоньше, неоднозначнее, необязательнее, чем это нередко предполагается школьными и надшкольными работниками. Сейчас есть возможность для более свободного, творческого преподавания литературы – но в школе всё меньше людей, способных ею пользоваться. Кто сейчас в основном там работает? Пенсионеры, подрабатывающие к пенсии, или предпенсионеры, желающие скорее на пенсию выйти. Тут есть люди квалифицированные, но всё меньше стремления к новому, гибкости ума, больше усталости. Работают и те из молодых, которые больше нигде не пристроились, хотя не очень в школу стремились, причём исключения здесь редки. Работают жёны обеспеченных мужей, идущие работать в школу ради разнообразия жизни, для самоутверждения, нередко с интересом, но обычно скоро уходящие из неё, разочаровавшись, найдя что-то иное по требованию уставшего от бесконечных школьных разговоров супруга. Есть и так называемая «опорная категория» - по возрасту, опыту и перспективам, но это люди, вынужденные подрабатывать, потому что на зарплату учителя и правда не прожить, и тратить на качественное преподавание время и силы, нужные бы для работы основательной, творческой, не хочется, а потому приходится отчасти и халтурить... Причин, чтобы такое положение улучшилось, не видно – скорее наоборот.

С упрочением системы ЕГЭ смысла в преподавании литературы становится всё меньше и меньше. Пусть повторюсь, но скажу ещё раз: особого смысла нет теперь ни в чтении произведений, ни в написании сочинений, ни в выработке какой-то жизненной позиции. Единственной формой контроля знаний становятся тесты с вопросами типа «Как звали Собакевича?» или «Сколько детей было у Катерины Ивановны Мармеладовой?». В принципе, какая разница! Эти вопросы можно было бы задавать на конкурсах знатоков, в передачах «Умники и умницы», «Что? Где? Когда?», но никак не на экзамене. Ведь раньше выдавали аттестат зрелости, и зрелость выпускника определялась как наличие жизненной позиции, убеждений. Теперь этого нет. Это просто не нужно.

Учителям стало легче работать: не надо задумываться. Есть куча методичек, по которым они и шпарят. «Что хотел сказать автор?» - единственный вопрос, который они ученикам задают как бы от себя. И вопрос этот поставит в тупик любого. А действительно, что автор нам хотел сказать? То, что он сказал. Или обязательно читать между строк? Зачем? Можно по поводу произведения спорить, можно размышлять, можно соглашаться или не соглашаться с автором. Но что сказал автор, то сказал. А если б ещё хотел что-то сказать, он бы непременно это сделал или намекнул бы: мол, притча это, читай между строк. Выводы каждый читатель волен делать сам, но вот выводы как раз и не нужны. К сожалению…

Уроки литературы – это сейчас, если сказать образно, галопом по европам. Не успели «протоптать» одного автора – берутся за другого. Только начали изучать «Войну и мир» - уже заканчивают. Прочитать не успевает никто из учеников. И учителя это прекрасно понимают и уже даже не требуют. Все смирились с существующим положением вещей. Потому как требовать просто не имеет смысла.

А как же магическая сила художественного слова? Вот начали выпускать аудиокниги. Это когда какой-нибудь артист читает произведения, а человек, заткнув уши наушниками, слушает не какую-нибудь гадость, а русскую классику. Пусть слушают. Пусть хоть таким образом до сознания нынешних молодых доходит великая русская литература. Так нет же!

На днях мой знакомый притащил флешку с аудиозаписями всех основных произведений русской классики… в кратком изложении. И что вы думаете? Говорит, сейчас это нарасхват. Конечно, перед тем как сдавать экзамены, нужно хотя бы знать названия произведений да чуть-чуть сюжеты и имена героев.

Сказать, что раньше все так яростно читали в школе, нельзя. Мой друг, поступая на филфак, на экзамене сморозил, что Наташа Ростова изменила Андрею Болконскому. «С кем же?» - спрашивает преподаватель. – «Точно не помню, но кажется, с поручиком Ржевским».

То есть и двадцать, и тридцать, и сорок лет назад многие читали из-под палки. Но ведь хоть что-то читали! И думали, и размышляли, и обсуждали, и стихи читали любимым – какие выучили. Теперь ничего этого нет. Общение происходит на телефонном сленге, разговоры примитивные, среди основных целей лишь материальные блага. А может, это и есть заказ государства? Может, такие граждане и нужны нашей стране?

В царские времена в России сосуществовали два несоприкасающихся типа сознания: дворянство и остальной народ, быдло. Образованных было всего 13 процентов. Остальные 87 процентов населения не умели даже читать и писать. Задачей последних было обеспечение достойной жизни и достойного образования представителям дворянско-интеллигентской среды. Именно исходя из этой задачи и строилась общегосударственная идеология.

Создаётся впечатление, что сейчас происходит нечто похожее. Формируется некая элита, получающая доступ и к качественному образованию, и к качественной жизни. Но кто-то же должен эту элиту обрабатывать! Думаете, это будут делать образованные, мыслящие люди? Нет. А значит, таких людей должно быть меньше. Вот и идёт их планомерное уничтожение. Каким образом? Да путём выхолащивания содержания образования прежде всего из школьной программы. ЕГЭ – очень хороший способ добиться этой цели. Под благовидным предлогом (мол, даже у малообеспеченных появляется возможность поступить в самые престижные вузы страны) происходит резкое снижение качества образования. Вскоре, причём в ближайшие годы, у большинства такой возможности не будет. Потому что это большинство просто не сможет качественно выполнить задания того же ЕГЭ из-за ущербности насильно внедряемой системы образования как бы западного образца. Может, образец-то и западный, но кажется, что разработан он специально для России. Если советская власть, сколько бы её ни ругали, давала возможность выбиться в люди «кухаркиным детям», то вскорости эти самые кухаркины дети смогут быть только кухарками. И хватит с них!

Заокеанским, видимо, заказчикам и их наместникам нужно воспитать некую массу, которую без труда можно поднять на любую «цветную» революцию, посредством которой установить в стране угодный и вполне управляемый режим. Мы такие попытки уже не раз видели в последние годы.

Ну действительно – как-то нехорошо получается. Тут Китай, а тут ещё эта, как её там? Ну, Россия. Имя-то какое! Лучше так: НАША Russia!

В связи с событиями последних месяцев очень хочется надеяться на позитивные изменения, в том числе и в системе образования. Преподавания литературы в школе. Иначе наступим на те же грабли – и удар черенка может оказаться для государства уже смертельным.

Игорь Северный

____________________
Нашли ошибку или опечатку в тексте выше? Выделите слово или фразу с ошибкой и нажмите Shift + Enter или сюда.