Ростовские попрошайки как социальное явление

Вообще-то я не люблю попрошаек и нищих.   Не потому, что не сострадаю, а из-за того, что не верю в искренность большинства из них.

Помню, в детстве, когда на Радоницу (в Ростовской области этот день называют родительским, или Проводами) мы приходили на кладбище и повязывали на памятники родственников рушнички, клали поминальные платочки, очень часто тут же, пританцовывая, уже стояли желающие всё это немедленно забрать. «Работали» целыми группами – с могилок в поминальные дни сгребали всё в огромные сумки, а потом делили добычу, выбрасывали «ненужное». Я когда-то стал свидетелем такого дележа и помню до сих пор ощущение чего-то неприятного и гадкого.

Впрочем, тогда, при СССР, я не видел нищих – только на картинках да в телерепортажах про поганую Америку. Да, многие люди в нашей стране и тогда жили бедно, особенно те, у кого было много детей. Это сейчас и пособия, и материнский капитал – раньше этого ничего не было. Правда, школьную форму выдавали бесплатно да кормили обедами в тех школах, где было организовано горячее питание. И кружки-секции бесплатные, и кино по 5 копеек – в общем, сравнивать, пожалуй, и не стоит.

Помню, в восьмилетней школе, в которой я тогда учился, было несколько детей из такой многодетной семьи. Отец надрывался и строил двухэтажный дом. Лепил его из того, что было. Часть второго этажа сделал из отработавших свой век железнодорожных шпал. Вот в одну-то из ночей они, весьма просмоленные, как раз и вспыхнули. В общем, выгорело всё. Семья успела спастись, но остались - в чём выбежали.

Тогда мы всей школой собирали – кто сколько может. Мои бабушки, когда узнали, тоже дали – каждая, кажется, по три рубля. Это были деньги. На них человек мог неделю прожить. Скромно, конечно, но мог.

Вот так всем миром и собирались, помогали тем, кто попал в беду. А нищие появились тогда, когда до человека в нашей стране перестало быть дело. Обокрали ли тебя, погорел ли ты, несчастье ли – всё равно, твои проблемы. И многие люди именно так становились нищими.

Правда, рассказывают, такие долго не жили – пропадали они с непривычки в жестоком мире профессиональных бездомных и попрошаек. И вот последних я никогда не любил. Всегда они были наглыми, требовательными.

В молодости я жил в Новочеркасске. Часто ходил в храм Вознесения. Красивая, величественная церковь! Тогда он был в вечных лесах, но всё равно успокаивал и дарил надежду на то, что всё будет хорошо.

Вот только на паперти всегда сидели десятки нищих, которые просто хватали тебя, требуя милостыни. А так получалось, что жили мы тогда очень бедно – начало девяностых перепахало наше сознание и лишило достатка. Так что иногда впору хоть самому становиться на паперть. А тут ещё рвут на части: дай! дай!

Ну не было у меня тогда денег, иногда даже на свечку не было – так приходил. А вот перед этими нищими было неловко. Как будто я жадный или скрываю что-то.

Позже я уже присматривался к нищим и подавал избирательно. Хотя, откровенно говоря, и подавать-то особо некому. На папертях в церквах сидит зачастую такая пьянь, что, кажется, вот этой милостыней ты сам грешишь перед Богом. Ведь пропьют же! Так что наше подаяние через них уж точно до Бога не дойдёт и нам не зачтётся. Разве что юродивому копеечку подать на праздник.

Часто мошенницы стоят на улицах с фотографиями детей и с липовыми диагнозами. А сердобольные люди не могут пройти мимо и подают смугловатой мамаше. Вот только надо помнить: этими деньгами ребёнку, даже если он есть, не поможешь. Ведь серьёзная болезнь требует очень больших денег, тут всем миром сбрасываться надо. Кроме того, можно через районную поликлинику получить направление на высокотехнологичную помощь. А то, что на перекрёстке соберёт такая мамаша, 300, 500, пусть даже 1000 рублей в день, так этого, поверьте, на лечение не хватит.

Как-то встретил в Ростове в автобусе мужчину, который собирал деньги на лечение жены. Понятно, что по автобусам, по перекрёсткам он нужных бы денег не собрал. Как он говорил, нужна была сумма порядка 20 тысяч долларов, а у жены – опухоль мозга. Мне хотелось ему посоветовать, как действовать. Ведь зачастую люди просто не знают или не верят в то, что, обратившись в больницу, можно всё равно получить помощь, даже самую сложную. Конечно, существуют очереди, а на лечение за границу за счёт бюджета вряд ли кого отправят. Но и у нас в стране очень много хороших врачей. Главное – не отчаиваться, а искать, проявить терпение и настойчивость.

Так вот, когда я стал объяснять всё это человеку, он сказал, что приехал сюда из Молдавии, в Кишинёве не хочет делать операцию, потому что не доверяет тем врачам. А хочет делать эту операцию в Москве, за деньги, которые надеялся собрать в Ростове по автобусам.

И тогда я понял, что этот человек поступает по отношению к своей жене (если, конечно, таковая имелась) если не преступно, то по крайней мере – бессердечно. И нечего его жалеть. Ведь опухоль мозга не будет ждать, пока автобусными пятаками наберёт муж необходимую сумму.

Конечно, в Москве лучше и доктора, и условия. Но зачастую сделанная вовремя операция, даже в условиях районной больницы, даёт больший эффект, чем лечение в столичной клинике, когда болезнь уже запущена.

Я потом видел несколько раз этого человека всё по тем же автобусам, и лицо его всё больше напоминало лицо алкоголика…

А те, кто ходит пешком по Ростову, наверняка уже выучил старушек и стариков, которые стоят по разным сторонам Ворошиловского  и Садовой. Они, эти бабки и дедки, здесь и в зной, и в стужу, на сквозняках, скрюченные, повторяют заученные слова благодарности, а к концу «смены» уже с трудом держат увесистые пакеты с мелочью. Куда им столько? Зачем? Стоит ли оно того, чтобы гробить своё последнее старушечье здоровье по переходам? И совершенно точно можно сказать, что это чей-то бизнес, а бабкам да дедам достаётся лишь малая часть «заработка». Впрочем, может, и не совсем уж малая, раз стоят они здесь уже много лет и дряхлеют вместе с городом.

Не так давно возле перехода на Будённовском, рядом с консерваторией, видел бородатого алкаша с издевательской табличкой "Подайте на бухло!" И ведь знаете, подавали!

Очень раздражают и те то ли пьяницы, то ли наркоманы, что пристают прямо посреди улицы. Эдакие жлобы, которые противными голосами начинают причитать: «Браааат! Подожди минутку!» Да тамбовский волк тебе брат! Почему я, вкалывающий день и ночь, чтобы выжить хоть как-то в этом вечно меняющемся мире, должен тебе отдавать немалым трудом заработанные мною деньги! Даже десять рублей – ведь их тоже нужно заработать! И получается, что я вкалываю, а этот ходит со своим мерзким «Браааат!» - и получает в конце концов от кого-нибудь то, что хочет. А то и нападёт на замешкавшуюся в сумерках женщину или старушку, отнимет кошелёк.

Буквально недавно схватил меня такой за рукав посреди улицы и требует: дай – и всё! Я ему говорю: «Я работаю, деньги мне с неба не сыплются. Почему я тебе их должен отдавать? Иди и ты работай!» На вид этот человек никак не тянул на больного – это был большой наглый бугай. А вот поди ж ты – дай ему денег! В общем, в ответ на мои увещевания я услышал уж совсем неожиданное «Да пошёл ты… ! Сам работай!» То есть человек понял, что денег я ему не дам, что рассусоливать со мной и выдавливать из себя «браааата» бесполезно, он перешёл в контратаку. Что, впрочем, укрепило меня в убеждении таким не подавать и даже мысли не допускать. Я вообще, если вижу, что кто-то из таких только открывает рот, чтобы заунывно загундосить дежурную попрошайку, говорю сразу: денег не даю. Принципиально. И они отстают. Идут к другим, у кого принципиальности поменьше.

Такие люди, в общем, как шакалы. Они у сильных просят, а на слабых могут и напасть. Вот недавно с одной моей знакомой произошёл случай. В субботу неделю назад она по своим делам рано вышла из дома. Ну, не слишком и рано – в начале восьмого. Ещё лёгкие сумерки, но день уже разгорался.

Стала на светофоре, ждала свой свет. Неожиданно с двух сторон подошли двое мужиков, она их толком и не разглядела. Один схватил за руку, другой тянулся к сумке. Кричать некому – город спит, везде пусто. «Я как рванула! - рассказывает девушка. – Они не ожидали, побежали за мной немного и отстали. А я испугалась, до сих пор не отойду!»

Видимо, это наркоманы. И деньги они готовы получить любым путём, лишь бы хватило на дозу.

В последние годы наркомания вообще стала массовой. Ну не было раньше такого произвола в сфере оборота наркотиков. Главное – многие знают, что там-то и там-то наркотиками торгуют, те их употребляют, колются. А никто ничего не делает. Нет, конечно, делают. Но ловят «мелких сошек», а крупные дельцы остаются на свободе. Прикрыли одну точку – их завтра появится три.

Вот буквально в этот вечер, когда я пишу статью, в моём доме, в одном из подъездов, молодая женщина умерла от передозировки…

Если же возвратиться к теме попрошайничества, то в той же Белоруссии, например, ужесточили ответственность за тунеядство. А у нас даже самого этого понятия нет. Ну, мол, безработица…

Моя мудрая бабушка, которой давно уже нет в живых, рассказывала, как жили прежде, при царе ещё, в их станице. «Бедных, - говорила она, - не было – были лодыри!» Так и сейчас.

Мой племянник, инвалид детства, свою скудную пенсию отдаёт матери, которая воспитывает ещё двоих маленьких детей. А себе на карманные расходы зарабатывает сам – подрядился в каком-то ларьке ящики с продуктами разгружать. Деньги невелики, но на сигареты, на телефон, в кафе посидеть хватает.

Так что как хотите, а нищих я не люблю. Вон в Норвегии, прочитал, хотят ввести уголовную ответственность для тех, кто нищим и бездомным помогает. Такой своеобразный национальный запрет на попрошайничество. Согласно законопроекту как само попрошайничество, так и помощь бездомным будут караться тюремным заключением на срок от шести месяцев до одного года. Документ направлен на пресечение деятельности организаций, которые зарабатывают на попрошайках. 

Кстати, и в России готовят статью в Уголовный кодекс, согласно которой криминальным заработком станет попрошайничество с детьми. Этим способом детей хотят защитить от насильственной эксплуатации. В настоящее время полиция за подобную деятельность штрафует на сумму от 100 до 500 рублей. Однако за вовлечение несовершеннолетних в занятие попрошайничеством, согласно статье 151-й УК РФ, сейчас предусматривается уголовная ответственность в виде четырех лет лишения свободы.

Вот и выходит, что большинство попрошаек в нашей стране либо лодыри, либо преступники. Есть ещё, правда, ненормальные люди. Одна бабулька ходила несколько лет по ростовскому рынку и просила «на хлебушек», хотя соседи рассказывали, что она ни в чём не нуждается, а дети ей хорошо помогают.

Да и сейчас такая старушка стоит с пластмассовым стаканом на рынке в разных местах и просит: «Сыночек/дочка, помоги!»

А в центре "беременная" на коленях просит милостыню - уже несколько лет не может разродиться :)

Конечно, смотрите сами, подавать или не подавать. Но обычно того, кто действительно нуждается, сразу видно. Так, на ростовском вокзале сейчас очень много украинских беженцев. У этих людей действительно горе. И с ними в первую очередь надо поделиться, даже если ничего лишнего нет.

Делиться надо с тем, у кого внезапное горе. Ибо такое с каждым может случиться.

Но если человек попрошайничает изо дня в день и сделал это уже источником своего дохода, то от таких нужно просто отворачиваться и проходить мимо. Это милостыня не Христа ради, уж точно!

Игорь Северный

____________________
Нашли ошибку или опечатку в тексте выше? Выделите слово или фразу с ошибкой и нажмите Shift + Enter или сюда.